- Если к вам пришел человек, нуждающийся в помощи, который в прошлом обманул вас или причинил боль, вам запрещено напоминать ему об этом и закрывать перед ним дверь.

- Эта заповедь не ограничена временем или местом, и касается как мужчин, так и женщин. Задача родителей — найти правильный способ объяснить ребенку этот запрет и помочь ему преодолеть те препятствия, с которыми он встречается уже в детстве. Но нельзя забывать и о том, что ребенку нужно также объяснить, в каких ситуациях разрешено и даже необходимо отражать нападки других людей. Тора не запрещает защищаться, когда человеку грозит опасность.

- Запрет мстить и хранить злобу касается не только чужих людей, но и близких родственников. Родителям запрещено мстить своим детям. Детям нельзя мстить своим родителям.
Несмотря на то, что дети обязаны почитать и уважать своих родителей, в случае, когда отец или мать приказывают не прощать или мстить кому-либо, ребенок не обязан слушаться их. Это касается любого действия, связанного с нарушением одной из заповедей Торы.

- Не запрещено мстить (речь не идет о проявлениях жестокости или убийстве) человеку, который занимается миссионерской деятельностью и уводит евреев от Торы. То же касается «эпикороса»[1], настроенного против веры и традиции, а также человека, постоянно нарушающего заповеди Торы. Но мудрецы предупреждают, что в таком случае следует быть очень предусмотрительными и не создавать опасной ситуации для себя и для других евреев.

- Нет запрета подать в еврейский суд (бейт-дин) на того, кто не возвращает одолженные вами деньги, или на того, кто причиняет вам ущерб.
Кроме того, разрешается предпринимать и другие действия (разумеется, в рамках Торы), чтобы вернуть деньги или избежать какого-либо ущерба.

Изабелла все время обижает свою одноклассницу Адассу. Кроме того, она уже давно не возвращает ей деньги, которые попросила взаймы во время летнего похода.
Адассе разрешается обратиться к учителю или другому ответственному лицу, чтобы попросить о помощи. Это не будет называться местью, если все ее действия (и мысли) направлены только на то, чтобы вернуть деньги и получить защиту, а не для того чтобы отомстить. Кроме того, Адасса может пересесть на другое место, не играть вместе с Изабеллой и, таким образом, избавиться от ее нападок. Это также не называется местью.
-----
[1] Так, по имени греческого философа, который превыше всего ценил плотские наслаждения, называют людей, которые не только не исполняют заповеди, но и отрицают основы веры.

Книга Аават Хесед (гл. 5) подчёркивает, сколь велика спасительная сила цдаки в борьбе человека с его дурным началом. Талмуд (Авода Зара 5а) говорит: "Благословен народ Израиля, ибо когда евреи заняты Торой, благотворительностью и добрыми делами, они побеждают дурное начало, а не дурное начало – их!"
Аават Хесед разъясняет, что дурное начало стремится одолеть человека двумя способами. Во-первых, оно всеми силами пытается отвлечь его от служения Б-гу, переполняя его влечением к пустым и тщетным вещам. Во-вторых, оно подстрекает человека к деятельному греху и мятежу против Б-жественной воли. Однако, стоит человеку сосредоточиться на благотворительности, личное удовольствие перестаёт быть смыслом его существования. Это – окончательная победа над дурным началом, воплощающим эгоизм.


Рав Цви Элимелех из Дынува
, автор книги "Бней Иссахар", пишет: "Я получил предание от святых праведников, что если, не дай Б-г, взгляд человека предастся блуду, и он заглядится на греховное, или если его умом овладеют греховные мысли, и Дурное Начало разожжёт в нём неудержимую страсть к греху, он должен решиться на обет дать денег на благотворительность: эта заслуга охранит его от греха и ослабит хватку Дурного Начала" ("Игра де-Пирка" 104).

Рав Моше Файнштейн ("Игрот Моше", "Орах Хаим" I.175) даёт следующей совет паре, совершившей тяжёлый проступок в законах семейной чистоты и спросившей, как его возможно исправить: пост – самый действенный путь к очищению. Вдобавок к этому им следует жертвовать на благотворительность существенно больше, поскольку Рамбам ("Законы Раскаяния" 2:4) особенно подчёркивает, что цдака ведёт к искреннему покаянию.
Дополнительные деньги, которые им следует жертвовать на благотворительность, должны быть больше того, что они обычно откладывают на десятину, и поэтому им нельзя вычитать их из обязательных средств маасера. [В респонсе приводится более подробное объяснение].

Сказано в книге пророка Шмуэля (2, 22:12): «И окружил Себя мраком, (как) шатрами, скоплением вод облаков небесных». Пишет Раши: «И окружил Себя мраком…» – сделал сукку, подобно тому, как сказано в Торе: «И вошел между станом Египетским и станом Израильским, и было облако и мрак, и осветил ночь…» (Шмот, 14:20).
Из комментария Раши следует, что первой суккой, которая служила укрытием для народа Израиля, была сукка из облаков славы, которыми окружил евреев Всевышний.

Шла а-Кадош пишет, что намек на праздник Суккот находится в главе Аазину в стихе «Он нашел его в земле пустынной; в пустоте и вое пустыни; ограждал Он его, опекал его, берег его, как зеницу ока Своего» (Дварим, 32:10). Говорит Раши: «ограждал» – окружил и окутал облаками с четырех сторон.
Слова эти хорошо сочетаются с мнением раби Элиэзера в трактате Сукка (11), гласящем, что Всевышний окутал народ Израиля облаками славы, и в память об этом мы строим в праздник сукку, шалаш.

Праздник Суккот называют зман симхатейну, время нашей радости. В праздничной молитве мудрецы установили произносить о каждом празднике соответствующую ему вставку. В Песах мы добавляем «праздник мацы, время нашей свободы», в Шавуот – «праздник Шавуот, время дарования Торы», а в Суккот – «праздник Суккот, время нашей радости».
Если вставка подбиралась в соответствии с событиями, произошедшими во время праздников, то все понятно с Песахом, праздником, когда народ Израиля вышел на свободу из египетского рабства, и с Шавуотом, когда была дарована Тора. Но какие события произошли в Суккот, из-за чего наши мудрецы посчитали их причиной нашей особенной радости?

Рамбам (Илхот Лулав, 8:12) пишет: «Несмотря на то, что во все праздники есть заповедь радоваться, в праздник Суккот была особенная радость, как сказано: “…и радуйтесь вы и семейства ваши всякому произведению руки вашей, которыми благословил тебя Г-сподь, Б-г твой” (Дварим, 12:7). Как делали это? В преддверии первого дня праздника выделяли место в Храме: для мужчин внизу, а для женщин – наверху, чтобы во время празднеств не смешались друг с другом. Уже на исходе первого дня начинались празднества, и так было каждый день после вечернего жертвоприношения».

Тем не менее, вопрос по поводу вставки на праздник Суккот правомочен. Почему именно он называется «временем нашей радости»? И разве не больше подходит эта же вставка празднику Шавуот, когда нашему народу была дарована Тора?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, зададим еще один: Почему Суккот мы празднуем в Тишрее, а не в Нисане?
Пишет Тур (625): «Для того, чтобы мы могли вспомнить о великих чудесах, которые совершил Всевышний с нашими праотцами во время выхода из Египта, было приказано нам строить сукку и сидеть в ней. Но тогда было бы правильно делать это в то время, когда произошли события, а именно – в Песах. Мы должны были бы в Песах сидеть в сукке и есть мацу. Почему же мацу мы едим в Песах, а сукку нам приказано строить в другое время?» Отвечает Тур так. Если бы мы строили сукку в Песах, то тогда не было бы заметно, что мы выполняем заповедь сидения в сукке в память о чудесах, произошедших с народом Израиля во время выхода из Египта. В месяце Нисан обычно жарко, и люди делают шалаши и навесы для того, чтобы скрываться в их тени от палящего солнца. Осенью же, в месяце Тишрей, когда уже не так жарко, и когда приближается сезон дождей, никто не строит шалаши. Поэтому становится ясно, что евреи сидят в сукке в память о чудесах, сопровождавших народ Израиля при выходе из Египта.

После пояснения Тура становится понятно, почему праздник Суккот установлен не весной, а осенью. Однако остается без ответа вопрос, почему из всех осенних дней именно дата пятнадцатого Тишрея была выбрана как начало праздника Суккот?

Виленский Гаон приводит дополнительное пояснение. Он пишет, что первые облака славы были отняты Всевышним, когда евреи сделали золотого тельца. Облака славы не вернулись до тех пор, пока евреи не начали строить Мишкан в пустыне.
Моше спустился с горы Синай в Йом Кипур. На следующий день было провозглашено: «И сказал Моше всей общине сынов Израилевых так: вот, что повелел Г-сподь, сказав: соберите приношения Г-споду…» (Шмот, 35:4-5). Этот приказ о строительстве Мишкана был отдан одиннадцатого Тишрея. Тринадцатого числа закончили приносить необходимые для строительства материалы, а пятнадцатого начали строить. И только когда началось возведение Мишкана, вернулись облака славы, что и стало причиной того, что мы начинаем праздновать Суккот именно пятнадцатого Тишрея.

После того, как евреи сделали золотого тельца, Всевышний сказал Моше, что хочет уничтожить этот народ, а от него произведет народ новый. Но Моше взмолился Всевышнему, чтобы Он не делал этого, после чего сказано: «И отказался Г-сподь от зла, о котором сказал, что сделает его народу Своему» (Шмот, 32:14). Но на этом диалог Всевышнего и Моше не закончился. Всевышний сказал, что с этого момента Его Шехина не будет находиться в среде народа Израиля. Вместо этого народ поведет ангел. Но Моше, который понимал, что так евреи не смогут выжить, поскольку ангел не милосерден, как Всевышний, продолжил умолять Б-га остаться в среде Израиля. Тогда Всевышний ответил на молитвы Моше и согласился вернуть Свое присутствие. Знаком этого и стали облака славы, которые были возвращены евреям.
Но и это было еще не все. Моше смог вымолить у Всевышнего новый уровень связи с народом Израиля. Был обновлен завет с Творцом, как сказано: «Вот Я заключаю с вами завет, на глазах у всего народа твоего совершу чудеса, которых еще не было на земле ни для одного из народов» (Шмот, 34:10).

Нарушения заповедей прерывают связь между нами и Творцом, но брит – завет – означает, что данное обещание никогда не будет расторгнуто Всевышним. То есть, за нарушение заповедей последует наказание, но больше никогда над народом Израиля не будет опасности отказа Всевышнего от своего народа. А о каких чудесах, невиданных до этого, говорит стих? Это и есть вторые облака славы, которые были не просто новыми, но и значительно превосходили старые. Первые облака могли ощущать лишь пророки, находившиеся в среде народа, вторые же были видны каждому еврею. Добавляет Виленский Гаон, что время действия первых облаков было ограниченно, а вторые сопровождали народ Израиля все время пребывания в пустыне, вплоть до смерти Аарона.

Теперь нам понятно, почему мы сидим в сукке именно в месяце Тишрей. Суккот соответствует времени прощения народа Израиля после страшного греха. А появление новых облаков славы стало символом этого прощения и знаком нового, вечного завета, и того, что Его Шехина всегда будет пребывать в среде нашего народа. Поэтому наши мудрецы назвали праздник Суккот – зман симхатейну, время нашей радости.

Рав Нахум Шатхин

Наиболее известное объяснение наших мудрецов заключается в том, что четыре вида растений намекают на четыре типа евреев.
- Этрог, у которого есть вкус и запах, символизирует мудреца Торы, в котором тоже есть вкус (Тора) и запах (заповеди).
- Лулав (пальмовая ветвь), у которого есть вкус (финики), но нет запаха, символизирует того, у кого также есть вкус (Тора), но нет заповедей (нет добрых дел).
- Адас (мирт), у которого есть запах, но нет вкуса, символизирует того, у кого есть запах (заповеди), но нет вкуса (изучения Торы).
- Ива, у которой нет ни вкуса, ни запаха, символизирует тех, у кого нет ни Торы, ни заповедей.
Однако посредством того, что все они объединяются, даже самые незначительные поднимаются наверх. В наших святых книгах написано, что именно «этрог» оказывает влияние на «иву». Когда мы берем пальмовую ветвь в правую руку, ива привязана к нему слева. Этрог находится в левой руке и соприкасается с ивой! Это намекает на то, что тот, кто обладает как Торой, так и добрыми делами, может заниматься приближением других!

Известный мидраш говорит, что в Рош а-Шана еврейский народ и народы мира судятся друг с другом, и неизвестно, кто выиграл суд. А когда в Сукот мы берем лулав – это означает, что мы победили.
Один замечательный ученик из Петербурга спросил меня: «Разве может быть сомнение в том, кто победил? Ведь еврейский народ, обладающий святостью Торы и заповедей, несомненно, лучше!» Я ответил ему: «Если бы все евреи были похожи на тебя, сомнения бы не было. Но проблема в том, что есть евреи, отличие которых от представителей других народов невозможно увидеть глазами человека. Именно в отношении них есть сомнение в Рош а-Шана!»
Чем же помогает лулав? Тем, что в Сукот мы провозглашаем, что являемся единым целым, и тем самым можем поднять худших из нас. Среди других народов, напротив, каждый сам за себя – у них нет силы общины!

А вот что написано в «Мидраш Раба» на недельную главу Эмор: «…“Дерева густолиственного” (Ваикра, 23:40) – это еврейский народ. Так же, как у мирта есть запах, но нет вкуса, так и среди евреев есть такие, у которых есть добрые дела, но нет Торы. “И верб речных” (там же) – это еврейский народ. Так же, как у вербы нет вкуса и нет запаха, так и среди евреев есть люди, у которых нет ни Торы, ни добрых дел. Что же Святой, благословен Он, делает с ними? Уничтожить их не возможно. Поэтому сказал Святой, благословен Он: “Пусть все они будут объединены в одно целое, и одни будут искупать других. И если вы так поступите, то в тот же час Я вознесусь”. Об этом написано: “Выстроил Он в небесах верхнюю (обитель) Свою” (Амос 9:6). Когда же Он поднимается? Когда они становятся одним целым, как сказано (там же): “…а свод Свой основал на земле”. Поэтому Моше предупреждает Израиль: “И возьмите себе в первый день…”»

А в трактате Менахот Вавилонского Талмуда (27а) написано так: «Два из них (четырех видов) дают плоды, а два из них – не дают плоды. Те, которые дают плоды, будут объединены с теми, которые не дают плоды, а те, которые не дают плоды, будут объединены с теми, которые дают плоды, и человек не сможет выполнить обязанность, пока все они не будут объединены в одно целое. И точно так же евреи: когда они постятся, (они не получат ответ на свои молитвы) пока все они не станут единым целым».

Я заметил, что некоторые люди, стремящиеся выполнять заповеди наилучшим образом, тратят 200 долларов на самый лучший этрог. (Если они благословлены материальным изобилием – это прекрасно. Но если они и так с трудом сводят концы с концами – ясно, что им нельзя тратить столько денег на покупку четырех видов растений превосходного качества! Пусть лучше такой человек купит просто пригодные для исполнения заповеди четыре вида, а на остальные деньги купит большое количество еды в честь праздника, а также новую одежду либо украшение для своей жены. Так он, с одной стороны, выполнит заповедь о четырех видах растений, а с другой – исполнит заповедь «и будешь радоваться в твой праздник» тем образом, который указали нам наши мудрецы). 50 долларов они тратят на очень хороший лулав, а еще 50 долларов – на очень хорошие ветви мирта.
Однако ветви ивы они покупают самые дешевые, и зачастую их ветви ивы непригодны для выполнения заповеди. Например, они могут купить ветви ивы у детей. Такие ветви непригодны для исполнения заповеди в первый день, поскольку ребенок не может ничего продать. Также существует вероятность, что неправедные дети либо юноши воруют эти ветви, что тоже делает их непригодными для исполнения заповеди.
По-видимому, они забыли мишну из трактата Менахот, которая учит, что заповедь о четырех видах растений выполняется только в том случае, если все четыре вида пригодны для исполнения заповеди. Если же хотя бы одно из растений непригодно, то наличие всех остальных видов не имеет смысла.

Что же толкнуло их к такому пренебрежению? Возможно, слова наших мудрецов о том, что ветви ивы символизируют наиболее пустых представителей нашего народа. Но если бы они только знали, что, по другим толкованиям наших мудрецов, ивовая ветвь символизирует Святого, благословен Он! Или нашу праматерь Рахель! Или праведника Йосефа! Если бы они знали об этих толкованиях, то не пренебрегали бы ивовой ветвью. Руководствуясь данным соображением, я решил изложить перед вами эти менее известные объяснения наших мудрецов.

Написано в «Мидраш Раба» (Эмор, 30): «Другое объяснение: “плод дерева красивого” (Ваикра, 23:40) – это Святой, благословен Он, о котором написано (Теилим, 104:1): “…красотой и великолепием облекся”; “ветви пальмовые” (Ваикра, 23:40) – это Святой, благословен Он, о котором написано (Теилим, 92:13): “Праведник, как пальма, расцветет…”; “и ветвь дерева мирта” (Ваикра, 23:40) – это Святой, благословен Он, о котором написано (Захарья, 1:8): “…и стоит он между миртами”; “и верб речных” (Ваикра, 23:40) – это Святой, благословен Он, о котором написано (Теилим, 68:5): “…превозносите Восседающего на небесах Его именем – Г-сподь…” (небеса в этом месте называются на святом языке аравот).

Другое объяснение: “плод дерева красивого (адар)” – это Авраам, которого Святой, благословен Он, украсил (адро) хорошей старостью, как сказано (Берешит, 24): “А Авраам стал стар и в летах преклонных”, и написано (Ваикра, 19:32): “…и уважай (ве-адарта) лицо старца”; “ветви (капот) пальмовые” – это Ицхак, который был связан (капут) и разложен на жертвеннике; “и отростки дерева мирта” – это Яаков: так же, как ветвь мирта богата листьями, так и Яаков был богат сыновьями; “и верб речных” – это Йосеф: так же, как ивовая ветвь увядает быстрее этих трех видов, так и Йосеф умер прежде своих братьев.

Другое объяснение: “плод дерева красивого” – это Сара, которую Святой, благословен Он, украсил хорошей старостью, как сказано (Берешит, 18:11): “Авраам же и Сара были стары…”; “ветви пальмовые” – это Ривка: так же, как у пальмы есть как съедобная часть, так и колючки, так и Ривка выносила праведника и злодея; “и отростки дерева густолиственного” – это Лея: так же, как ветвь мирта богата листьями, так и Лея была богата сыновьями; “и верб речных” – это Рахель: так же, как ивовая ветвь увядает быстрее этих трех видов, так и Рахель умерла прежде своей сестры.

Другое объяснение: “плод дерева красивого” – это Великий Санедрин еврейского народа, членов которого Святой, благословен Он, украсил доброй старостью, как сказано (Ваикра, 19): «Перед сединой вставай…»; “ветви пальмовые” – это мудрецы Торы, заставляющие себя учить Тору друг у друга; “и отростки дерева мирта” – это три ряда учеников, сидящих перед ними; “и верб речных” – это два писца судей, которые стоят перед ними и записывают слова тех, кто оправдывает, и слова тех, кто обвиняет.

Раби Мани начал свое выступление так: “Все кости мои скажут: Г-споди, кто подобен Тебе” (Теилим 35:10). Данный стих сказан в честь лулава. Стебель лулава похож на позвоночник человека. Адас похож на глаз. Ивовая ветвь похожа на рот. Этрог похож на сердце. Сказал Давид: “Среди всех органов нет более великих, чем эти, которые так же значимы, как и все тело, а значит, все кости мои скажут”».

В святых книгах написано, что после того, как мы очистились в Йом Кипур, мы вновь привлекаем наиболее важные органы к служению Б-гу! Позвоночник, являющийся основой строения тела – к служению посредством выполнения заповедей и усердного изучения Торы. Глаз – к изучению Торы, к проверке на наличие квасного (перед Песахом) и к поиску очень хорошего этрога… а также к тому, чтобы хорошо смотреть на наших товарищей. Рот – к изучению Торы, к молитве, а также к тому, чтобы говорить людям то, что обрадует их. А сердце – к любви к Б-гу, к трепету перед Ним и к любви к евреям.

Да раскинет Всевышний над нами шатер (сукку) Его мира!

Рав Авраам Куперман

Семь дней мы живем в сукке. Покидаем свои дома и поселяемся в легкие шалаши, чтобы выполнить заповедь Всевышнего в память об облаках Славы, защищавших наших отцов в пустыне.
Сукка преподает нам возвышенный урок упования на Всевышнего – насколько должен человек полагаться на Провидение, Которое не оставляет ни одно из Его созданий!

Мы переселяемся в сукку, собрав урожай с наших полей. Всевышний благословил нас, и вот, когда хранилища полны пшеницы и вина, а сердце – переполнено радостью, когда мы уверены в том, что нам не угрожает нужда, – в этот момент Тора приказывает нам оставить дом и жить в сукке, во временной постройке, чтобы мы поняли: никакое имущество, никакие владения не обеспечивают нам безопасности. Только Всевышний защищает живущих в сукке.

Мы начинаем понимать, что изобилие зависит от щедрости Всевышнего и существует лишь до тех пор, пока есть на то Его воля. Не следует полагаться на обманчивую уверенность, которую дает богатство. Только у Всевышнего надо искать покровительства, ибо только Его защита по-настоящему крепка и надежна. Находясь под покровительством Всевышнего, человек сможет наслаждаться безопасностью и покоем даже в шалаше, не обладая земными богатствами.

Даже если человек беден, потому что Всевышний не благословил его материально, если земля не принесла ему урожай, хранилища его пусты, а сам он пребывает в растерянности, поскольку его семье зимой угрожает голод, – все равно в сукке к нему возвращается упование на Творца, ибо там он вспомнит о том, что Всевышний поселил в шалашах наших праотцев, кормил их и заботился о них, так что они ни в чем не испытывали недостатка. Забота Провидения дороже всех сокровищ мира, и Всевышний не оставит в беде искренне уповающего на Него.

Сукка учит нас стойкости и мужеству, умению радоваться и веселиться даже в нужде и стеснении, надеяться на Всевышнего, который и посреди безводной пустыни укажет путь к источникам вод.

Рав Реувен Куклин

ШУЛЬХАН АРУХ (Орах хаим 625:1):

«В шалашах ("суккот") сидите семь дней... ибо в шалаши поместил я сыновей Израиля»[1] (Ваикра 23:42-43). [Под шалашами] подразумеваются облака славы, которыми Всевышний окружил евреев в пустыне, чтобы их не поразили жара и солнце.

Добавление Рамо
Является заповедью заниматься постройкой шалаша сразу[2] после Йом Кипура, поскольку заповедь, которую можно исполнить, не следует откладывать (Маариль).

МИШНА БРУРА
[1] Наподобие этого Всевышний заповедовал нам строить шалаши, чтобы посредством этого мы помнили о Его грозных и великих деяниях. И несмотря на то, что из Египта мы вышли в месяце Нисан, Он не заповедовал нам [строить шалаши] именно в это время, поскольку Нисан относится к летнему времени, а в этот период люди строят шалаши для укрытия в тени, вследствие чего, [если бы нам было заповедовано строить шалаши в нисане], не было бы заметно, что мы делаем это во исполнение заповеди Всевышнего. Поэтому нам было заповедано строить их в седьмом месяце (Тишрее), который является дождливым и в этот период люди обычно выходят из шалаша и заходят в дом. Мы же, наоборот, выходим из дома и заходим в шалаш чтобы сидеть в нём, демонстрируя этим то, что делаем это во исполнение заповеди Всевышнего. (Тур)
Написали ахароним (мудрецы поздней эпохи), что когда человек сидит в шалаше, он должен думать о том, что Всевышний заповедовал нам сидеть в шалаше в память об Исходе из Египта, а также в память о том, что Он окружил нас тогда облаками славы, дабы защитить нас от жары и солнца. И всё это касается исполнения заповеди надлежащим образом. Однако для исполнения заповеди пост фактум достаточно всего лишь иметь намерение, что своим пребыванием в шалаше человек исполняет соответствующую заповедь. (При Мегадим)

[2] Несмотря на то, что Рамо уже написал об этом выше, в конце главы 624, там он имел в виду ночь, которая следует за Йом Кипуром, и тогда достаточно всего лишь начать постройку, а на следующий день построить весь шалаш, если это возможно. И более того, Рамо имел в виду человека, который скрупулёзен в своих действиях. Такой человек должен начать строительство ещё ночью. Однако человек, который не скрупулёзен в своих действиях, пусть начнёт и закончит строительство суки как минимум на следующий день (после Йом Кипура), если это возможно. И это касается даже ситуации, когда следующий день за Йом Кипуром это канун шаббата, но [в таком случае заниматься строительством шалаша можно] только до полудня, но после полудня [в канун шаббата] уместно сказать, что это делать запрещено. (При Мегадим).
(Согласно комментарию Баэр эйтев, здесь, в словах Маариля, которого приводит в своём комментарии Рамо, имеется в виду постройка шалаша полностью).

Приходит праздник Суккот. Все евреи, выполняя одну из основных заповедей этого радостного праздника, покидают свои жилища и ищут убежища не под крышами своих домов, а в шалаше, в сукке, под кровом Всевышнего.

Как сказано в Теилим, в 27-м псалме, который принято читать с начала месяца Элуль и до окончания Суккота в конце утренней и вечерней молитв: «Ибо укроет Он меня в день беды в Сукке своей, спрячет под покровом шатра своего, на неприступную скалу вознесёт» (Теилим 27:5).

Исполняя заповедь «сидеть в сукке» («лешев ба-сукка»), сердца наши наполняются радостью и уверенностью, потому что «крыша» Всевышнего – самая надёжная.
То, что сукка служит источником «битахона» – упования, доверия к Творцу, уверенности в надёжной защите, ощущения безопасности – подтверждается равенством гематрий слов «сукка» (סכה) и «битахон» (ביטחון) – 85 (восемьдесят пять).
А число 85, в свою очередь, намекает на хорошую, добрую жизнь, поскольку сумма числовых значений слов добро, «тов» (טוב – 17) и жизнь, «хаим» (חיים – 68) равна 85 (17+68).

Всякий, кто, сидя в суке (85), заряжается искренним «битахоном» (85), удостаивается жизни, радости и добра. Как сказано в Теилим (32:10): «А уповающего на Б-га – хесед (милость Творца) окружит его».

Хаг самеах!

Он (Илель) говорил: «Кто возвеличивает свое имя, теряет имя. Кто не прибавляет, утратит. Кто не учится, заслуживает смерти. А кто использовал венец – исчезнет».

Раши и Меири, а также Рав из Бартануры объясняют слова мишны следующим образом. Человек, чье имя возвеличилось [когда он достиг высокого сана], умирает раньше срока. Ведь власть сводит в могилу того, кто ею обладает (Псахим 87б). А также сказано (Мишлей 16:18): «Перед сокрушением – возвышение».
Аналогичное объяснение приводит Рамбам, отмечая при этом, что достижение величия уже само по себе служит знаком скорого падения.

Рабейну Йона пишет, что мишна говорит о человеке, который настолько одержим гордыней, что пытается во что бы то ни стало прославиться, приобретя себе имя выдающегося человека. Тана предупреждает: чем больше незаслуженной славы он добьется, тем глубже будет забвение, которое его ждет[1].

Мидраш Шмуэль объясняет мишну, основываясь на понимании слова негад [образованного от корня год, «тянуть»] как «притянуть к себе», «приобрести». Тогда слова мишны звучат следующим образом: «кто приобретает себе имя, теряет имя». По мнению комментатора, первое «имя» человека – это имя, приобретенное им заново, а второе – старое, которое у него было прежде. Следовательно, мишна объясняется так: человек может приобрести новое имя только после того, как откажется от старого, умалив его. То есть истинного величия достигает лишь тот, кто максимально умаляет себя [«до земного праха»], отказываясь от своего старого имени, и тогда Всевышний «из праха поднимает бедняка, из сора возвышает нуждающегося» (Теилим 113:7).
Развивая эту мысль, автор комментария объясняет, что тана говорит также о нашем Избавлении. Когда возвысится имя сыновей Израиля? И когда они удостоятся настоящего Избавления? После того как «потеряют имя». Они поднимутся и удостоятся Избавления, лишь когда их унижение достигнет самой низкой отметки.

В книге Руах хаим слова «кто возвеличивает имя, теряет имя» объясняются следующим образом. Кто учит Тору с единственной целью – чтобы его имя стало известным и чтобы его почитали люди, тот «теряет имя». В результате он лишится даже того доброго имени, которым обладал раньше.

Сказали наши мудрецы (Брахот 17а): «Счастлива доля того, кто велик в Торе и усердно учит Тору, кто радует своего Создателя, растет с добрым именем и покидает этот мир, обладая добрым именем». О нем сказал царь Шломо (Коэлет 7:1): «[Доброе] имя лучше хорошего масла[2]». Отсюда следует, что похвально, когда человек приобретает добрую славу. На первый взгляд, такой вывод противоречит сказанному в нашей мишне: «Кто возвеличивает имя, теряет имя», то есть, даже добрая слава нежелательна. Раби Моше Альмошнино снимает противоречие: действительно, хорошо, когда человек приобретает доброе имя благодаря праведным поступкам. Однако ему не следует гоняться за такой славой и совершать добрые дела только ради нее.
-----
[1] Согласно этому комментарию, слово негад переводится как «соответственно».
[2] Символ богатства и величия.

В Мидраш Шмуэль написано, что слова Илеля продолжают его мысль, высказанную в предыдущей мишне. Там Илель говорил о любви к миру и стремлении к миру, здесь развивает свою мысль: кто устанавливает мир между людьми, любит мир и стремится к нему – тот «возвеличивает свое имя». То есть, его имя становится известным [как имя праведного человека] и останется таким даже после того, как он умрет, «потеряет имя»[1].

В Коль авот тоже написано, что Илель дополняет свои слова в предыдущей мишне. Пусть человек не думает: «Зачем мне мирить людей, если это нанесет ущерб моему авторитету?»[2] О таком человеке говорит Илель: «Кто возвеличивает свое имя», то есть ищет почета, заботится о своем авторитете – тот «теряет имя».
-----
[1] Согласно этому комментарию: «потеряет имя» – умрет.
[2] Порой, чтобы примирить людей, которые поссорились, приходится долго уговаривать каждую сторону, выслушивая при этом нелестные замечания не только в адрес второй стороны, но и в свой собственный. Ведь нередко участник конфликта смотрит на миротворца как на того, кто сочувствует его противнику. При этом миротворец может посчитать, что подобное к нему отношение наносит урон его авторитету.

По мнению многих комментаторов, этот отрывок мишны касается обязанности изучать Тору.
Согласно Махзору Витри, слова «кто не прибавляет, утратит» относятся к человеку, который, выучив несколько трактатов, не повторяет их. В результате он их «утратит», то есть полностью позабудет. О том же написал Рав из Бартануры: кто «не прибавляет», то есть «не прибавляет к своему учению», не повторяет пройденное, тот «утратит», позабудет даже то, что выучил.

Раби Йосеф бен Шошан в словах мишны тоже видит предостережение тому, кто рискует забыть Тору. Согласно его комментарию, тана говорит о человеке, который много учится, но не выстраивает выученный материал в единую систему. Он «не прибавляет» одно к другому. Полученные знания остаются у него разрозненными, ничем не связанными друг с другом отрывками, за которыми не просматривается стройное здание Торы. Такая учеба закончится тем, что человек забудет все, чему учился. Но если он будет стараться свести изученный материал в одну стройную систему, память его не подведет.

Раби Йосеф бен Шошан предлагает еще одно объяснение. Мишна сообщает: кто «не прибавляет» к своему учению анализ, чтобы глубже понимать изучаемый материал, тот рискует забыть все, что учил.

Следующие три объяснения данного отрывка базируются на одном из значений арамейского слова йосеф – «пропадет»[1].

Раши, комментируя слова мишны, пишет, что, начиная с 15-го ава, когда дни становятся короче, а ночи длиннее, человек должен дополнить дневные часы своей учебы – ночными [чтобы учиться не меньше, чем летом[2]]. Тана говорит: кто этого не делает, тот «пропадет», то есть жизнь его сократится. Таково полагающееся за это наказание[3].

Рамбам объясняет слова мишны следующим образом: кто «не прибавляет» к своим знаниям Торы, тот «пропадет», то есть будет умерщвлен Всевышним.

Рабейну Йона считает, что мишна говорит о знатоке Торы, который заявляет: «Я изучил Тору, мне известно все, что в ней есть. Раз так, зачем мне над ней трудиться всю жизнь?» Такому человеку лучше умереть. Ведь если он больше не будет учить Тору – зачем ему жить?[4]
-----
[1] Раньше мы его переводили как «утратит».
[2] Рашбам (Бава батра 121б).
[3] Тора – жизнь еврея. Если он отказывается от изучения Торы, когда у него есть возможность изучать ее, его жизнь отсоединяется от источника.

[4] Поскольку он полагает, что уже завершил свою миссию в этом мире, изучив всю Тору. См. ниже комментарий рабейну Йоны.

В этой мишне и в других местах Талмуда мудрецы, говоря о некоторых грехах, указывают, что за них полагается смерть от руки Небес. Такое суровое наказание может показаться непропорциональным. Однако следует учитывать, что наши представления о пропорциональности наказаний могут быть весьма ошибочными.

Другая сторона вопроса – что именно стоит за словами мудрецов о наказании смертью [от руки Небес]. Автор Сдей хемед (клалим 8:92), опираясь на слова ранних комментаторов[1], пишет, что в отдельных случаях слова мудрецов о наказании смертью [от руки Небес] носят образный характер и их не следует понимать буквально. Мудрецы хотели лишь подчеркнуть, что за данный грех полагается гораздо более суровое наказание, чем человек мог бы предположить[2].
-----
[1] Раш (Маасрот 1:1, Пара 1:3), Тосфот Йом Тов (Пара 1:3), Тосафот (Бхорот 54а), Рамбан (Торат а-адам, начало Шаар а-гмуль).
[2] Мудрецы могли также иметь в виду, что основная форма наказания за определенный грех – укорочение жизни. Как именно реализуется наказание и реализуется ли оно, может зависеть от многих факторов: от заслуг человека, которые защищают его от наказания (см. Сота 20а); от степени его вины; от его общего духовного уровня [к человеку более высокого духовного уровня предъявляются более высокие требования (см. Бава кама 50а)]. Существуют также вещи, которые мудрецы в определенном аспекте приравнивают к смерти: например нищета (см. Недарим 7б).
Надо отметить, что даже самое суровое наказание от руки Небес отменяется, если человек раскаялся в совершенных грехах и решил не повторять их (Макот 13б).
Мы ограничиваемся данным вступлением к теме и оставляем в стороне вопрос, в какой мере оно относится [и относится ли вообще] к данной мишне и к комментариям на нее.

Рамбам это наставление комментирует следующим образом: кто полностью пренебрегает своей обязанностью изучать Тору, тот достоин смерти.

Рабейну Йона добавляет: для того и сотворен мир – чтобы человек постигал мудрость Торы и обучал других идти ее путями. Поэтому тот, кто отказывается от выполнения этой обязанности, не заслуживает жизни.

Маген авот находит обоснование этому принципу в следующем отрывке Талмуда (Авода зара 2б): когда евреи пришли получать Тору, Всевышний поднял над ними гору Синай и потребовал выполнения такого условия: примете Тору – хорошо, не примете – на этом месте будете похоронены. Это предупреждение остается в силе для каждого, кто не занимается Торой.

Раши и Сфорно пишут, что мишна говорит о человеке, который не обучает Торе любого, кто его просит. Сфорно находит подтверждение этому в Мишлей (11:26): «Кто удерживает [у себя] хлеб, того проклинает народ». Мудрецы (Санедрин 92а) пояснили, что «хлеб» в этом стихе означает Тору.
-----
[1] У слова ялиф, используемого в мишне, есть два значения: «учиться» и «обучать».

Рав из Бартануры указывает, что слово тага, используемое мишной, можно понимать в разных смыслах. Его первое значение – «корона». В этом случае тана говорит о человеке, который использует «корону Торы», то есть статус знатока Торы, чтобы извлечь из него личную выгоду.

Мидраш Шмуэль от имени раби Йосефа бен Шушан замечает, что Илелю здесь не надо было уточнять, что речь идет именно о венце Торы, потому что «венец» по умолчанию означает «венец Торы». Ведь все остальные короны по сравнению с ним не имеют никакой ценности.

В том же комментарии Рава из Бартануры говорится от имени других мудрецов, что слово тага можно понимать как аббревиатуру выражения талмид гавра ахарина, «ученик другого человека». Тогда сказанное в мишне означает, что запрещено использовать в качестве прислуги чужих учеников [в старину ученик одновременно прислуживал учителю].

Меири согласен с тем, что мишна говорит о случае, когда один мудрец использует другого мудреца, который не является его учеником. Однако слово тага он трактует как «венец»: сам мудрец назван «венцом», потому что он украшает собой место своего пребывания. Так объясняет это слово и рабейну Бехае: «корона Торы», о которой говорит мишна, – это мудрец; его нельзя использовать в своих целях.

Рав из Бартануры приводит и третье объяснение: «А кто использует венец…» – использует Особое Имя Творца [Шем а-мефораш] в своих личных целях, «исчезнет» – то есть лишится удела в Будущем мире.

В Беэр авот приведен комментарий, который основан на одном из значений арамейского слова халаф – «подменяет». Получается такое высказывание: «Кто использовал венец – тот совершил подмену». Речь идет о человеке, который пользуется своим добрым именем, чтобы получить почет. Тем самым он подменяет главное второстепенным. Ведь главный смысл существования человека – достигнуть духовного совершенства, в то время как материальный мир следует использовать лишь как средство для выполнения этой главной задачи. Но он использует венец Торы и славу своих добрых поступков, чтобы добиться мирских целей.