На этой неделе читают главу "Лех леха".

В путь
Семидесятипятилетний Аврам вместе со своим отцом Терахом, своим племянником Лотом и своей женой Сарай находится в Харане (на территории современной Турции, на границе с Сирией), куда его семья ушла из города Ур (на юге современного Ирака) Всевышний повелевает ему покинуть это место и отправиться в страну Кнаан (Земля Израиля). Однако Всевышний не раскрывает Авраму конечную цель путешествия – по факту Аврам со своей женой должны были идти в никуда. Вместе с ними пошёл Лот – племянник Аврама и брат Сарай.

Забота о потомстве на Святой Земле
Войдя в Кнаан с севера, Авраам дошёл до Шхема. Там он молился за сынов Якова, которым будет предстоять битва в Шхеме (помните историю с изнасилованием Дины и местью её братьев – Шимона и Леви?), там ему раскрылся Всевышний, обещая отдать всю эту землю его потомкам, там он принёс жертвы Всевышнему в благодарность за эту весть. После этого Аврам пошёл на восток, к месту, которое называется Ай и принёс жертвы Б-гу также и там в заслугу предстоящей победы Йеошуа над этим городом при захвате Земли Израиля. Оттуда он дошёл до южных границ страны и затем, когда начался голод, пошёл далее на юг, в страну Египта.

Намёк на египетское рабство
Аврам опасался за свою жизнь из-за Сарай – она была очень красива и его могли убить для того, чтобы взять её себе в наложницы. Увидев её, пограничники немедленно решили, что такая женщина достойна только фараона. Назвав Сарай своей сестрой (что было недалеко от правды, так как она была его племянницей) Аврам не только избежал смерти, но и удостоился царских подарков за свою сестру.

В ту ночь, которая должна была стать первой брачной ночью фараона и Сарай, ангел Всевышнего по слову Сарай поражает и фараона, и весь его дом проказой. В панике фараон выгоняет Аврама и Сарай из Египта, оставив Авраму все подарки. (Поразительные параллели с египетским рабством, неправда ли?).

Разделение семьи
Из Египта Аврам вышел очень богатым человеком, заодно вместе с ним разбогател и Лот. Несмотря на своё богатство Аврам останавливался на обратном пути из Египта в тех же недорогих постоялых дворах, что и по дороге в Египет. Видя, что Лот и его пастухи ведут себя неправедно, Аврам решает разойтись со своим племянником. Лот селится в долине Ярдена рядом со Сдомом, несмотря на то, что уже тогда это место было известно своей грешностью.

После того, как Лот покидает Аврама, Всевышний повторно открывается Авраму (всё то время, что нечестивый Лот находился рядом с ним, Б-г не открывался Авраму – к вопросу о важности выбора своего окружения). Всевышний снова обещает Авраму дать в наследие всю Землю Израиля, а также увеличить его потомство как прах земной. Аврам селится с Хевроне и приносит там жертвы Б-гу.

Первая мировая война
Далее разворачиваются драматические события. Первая мировая война. Нимрод (царь Шинара), Арйох (царь Эласара), Кедарлаомер (царь Элама) и Тидал (царь Гоим) объявили войну царю Сдома (Бера), царю Аморы (Бирша), царю Адмы (Шинав), царю Цевоима (Шемэвер) и царю Бела (имя неизвестно). Армии столкнулись в долине, где позже образовалось солёное море (вероятно, мёртвое море).

Причина конфликта банальна – Кадарлаомер обложил пять этих царей, живших в земле Кнаан, данью, которую они платили 12 лет, а затем взбунтовались и перестали платить.

Кадарлаомер одержал победу несмотря на численное превосходство врага. Разграбив богатые города Содом и Амору, Победители взяли в плен также Лота. Мудрецы объясняют, что Аврам и Лот были похожи как две капли воды, и Нимрод, вспомнив прежнюю вражду, решил расквитаться с Аврамом, будучи уверенным, что захватил именно его (по другим объяснениям он взял Лота в заложники, чтобы таким образом выманить Аврама).

Услышав об этом, Аврам снарядил небольшое войско в 318 человек и отправился спасать своего племянника (никогда не надо забывать о родственных связях, даже если ваш родственник не столь праведен, как вам хотелось бы!). Талмуд говорит, что воинов было всего два – Аврам и Элиэзер (помощник Аврама), а 318 – это просто числовое значение (гематрия) имени Элиэзер. Абсолютно чудесным образом (мидраш говорит, что Аврам бросал песок и каждая песчинка превращалась в поражающие стрелы) Аврам одержал сокрушительную победу над Кадарлаомером и остальными царями, освободил Лота и множество других пленных, а также захватил всё ранее награбленное имущество.

Раздел трофеев
По всем законам всё имущество полностью принадлежало Авраму. Все народы, населявшие ту землю, однозначно приняли Аврама царём над собой. Малки-Цедек (мидраш говорит, что это был сам Шем – сын Ноаха), бывший царём в Иерусалиме и служивший там Всевышнему встретил Аврама хлебом и вином и благословил его. Этот шаг символизировал также и то, что Шем не затаил обиду на Аврама за то, что тот уничтожил его потомков (те четыре царя являлись потомками Шема).

Аврам отделил десятину от всего захваченного имущества и отдал его Малки-Цедеку, который фактически тогда являлся священнослужителем (коэном).
Чудом спасшийся царь Сдома, который фактически всё потерял, кроме своей наглости, величественно сообщил Авраму, что готов оставить Авраму всё имущество, но потребовал вернуть ему всех пленных.

Поняв, что ни царь Сдома, ни окружающие его люди толком не понимают чудеса происходящего, а воспринимают это как благоприятное стечение обстоятельств, Аврам опасается, что люди будут считать, что он разбогател не по воле Всевышнего в награду за свою праведность, а по причине того, что он просто победил в войне благодаря везению, магии, смекалки и тд. Что ещё хуже – люди могли связывать его богатство с погрязшим в грехах царём Сдома. Это было бы осквернением Имени Всевышнего и Аврам отказывается от любых трофеев. Впрочем, он не забывает выдать долю от трофеев своим солдатам, которые им полагались по полному праву (нельзя быть праведным и возвышенным за счёт других!).

Вера и недоверие
Аврам тревожился, что столь чудесная победа «съела» все его заслуги, накопленные за многие годы. Всевышний успокаивает его, говоря: «Награда твоя очень велика». Более того, Всевышний обещает ему сына. Мидраш сообщает, что Аврам удивился этому обещанию, потому что видел по звёздам, что у них с Сарай не будет детей. Б-г же поднял Аврама над этим миром и показал ему, что для Всевышнего нет ничего невозможного, что Он над природой.

Поверив в то, что у него всё-таки будет сын, Аврам, тем не менее, проявил маловерие (по некоторым мнениям) по отношению ко второму обещанию Б-га, а именно – отдать эту землю во владение потомкам Аврама.
Всевышний заключил союз с Аврамом, который называется «союз между частями рассечённых животных», который гарантировал исполнение этого обещания Всевышним. Однако Б-г сообщил Авраму, что его потомками будут рабами в Египте, а потом Всевышний выведет их оттуда с большим имуществом и приведёт в Землю Израиля.

Семейная драма
Сарай, видя, что не может родить, отдаёт свою служанку Агарь (мидраш сообщает, что она была дочерью фараона, который когда-то хотел взять Сарай себе в жёны) Авраму, чтобы она родила от него. Имущество раба, а также его/её дети считаются имуществом хозяина.
В этом был расчёт Сары, что таким образом родившийся ребёнок, будет считаться её ребёнком. Аврам же понял, что Сарай освободила Агарь и она стала его полноценной женой (точнее наложницей).

Агарь зачала ребёнка и стала вести себя как свободная женщина. Сарай сделала выговор Авраму (это уже не первая семейная ссора в книге Берешит), который понял, что произошло недоразумение и согласился с позицией Сарай. Агарь же не смогла перестроиться и убежала.

В пустыне её встретил ангел (что говорит о её праведности) и обратился к ней «Агарь, рабыня Сарай!», расставив все точки над i. Ангел приказал ей вернуться домой, принять над собой власть Сарай, а родившегося сына назвать Ишмаэль. а Сарай продолжала относится к ней как к своей рабыне, что Агарь восприняла как угнетение.

Обрезание
Авраму было 86 лет, когда родился Ишмаэль. В возрасте же 99 лет Всевышний сообщил Авраму, что через год у него родится сын от Сарай, который и станет продолжателем его рода и его традиции. Именно потомки этого сына унаследуют Святую Землю.

Всевышний меняет имя Аврам на имя Авраам, добавляя букву ה, а имя Сарай меняет на имя Сара, заменяя букву йуд (י) на букву ה (интересно, что сумма гематрий их имён не меняется). Всевышний также даёт Аврааму заповедь обрезания на все поколения. Отныне каждый ребёнок должен быть обрезан на восьмой день. Однако этот союз заключён только для продолжателей духовного рода Авраама, то есть для Ицхака, но не для Ишмаэля и других детей Авраама, которые у него родятся в будущем. Несмотря на необычное (для того времени) требование, несмотря на свой преклонный возраст и болезненность процедуры, Авраам незамедлительно делает обрезание себе, Ишмаэлю, которому на тот момент было 13 лет, и всем своим слугам.

- Запрет мстить не нарушается, если все происходит в момент конфликта или драки. Разрешается ответить обидчику, который начал обижать Вас или даже наносить ответные удары, когда на вас напали, — и это не считается местью. Мудрецы объясняют, что даже в течение нескольких минут после случившегося ответная реакция не воспринимается как месть, поскольку человек еще некоторое время после ссоры не может остыть и остановиться вовремя. То же самое, когда речь идет о словесной перепалке.

В момент конфликта человеку тяжело молчать и не реагировать на то, что его обижают и оскорбляют, поэтому Тора не запрещает отвечать той же монетой обидчику.

Когда же речь идет о родителях, Тора запрещает реагировать на их замечания (и даже оскорбления) в той же форме и тем же тоном.
Все вышесказанное относится к обычным людям. Однако мудрому человеку следует быть более сдержанным, чтобы не вовлечь себя в бурю эмоций и не начать злиться. Что же касается особенно праведных людей, то они полностью контролируют себя и вовсе не реагируют на нападки и оскорбления, из-за опасения разозлиться в большей степени, чем это необходимо.

- В некоторых ситуациях разрешается ответить обидчику даже после того, как все закончилось, например, когда необходимо предотвратить подобные стычки в будущем. Но тогда человеку нужно помнить, что его цель — не месть, как таковая, а попытка остановить возможное нападение. В подобной ситуации необходимо посоветоваться с компетентным раввином.
Подобно тому, как в законах лашон а-ра (злословия) при некоторых обстоятельствах разрешается говорить о другом человеке, точно также иногда разрешается и мстить при отсутствии других способов повлиять на человека и на ситуацию в целом.

Бейт а-Леви (часть 2, друш 16) объясняет, что наше избавление от египетского рабства более трёх тысячелетий назад было не просто спасением тогдашнего угнетённого еврейского народа. В то время Б-г явил евреям прообраз грядущего избавления в дни Машиаха.

Так провозглашает пророк Миха (7:15): «Как во дни исхода вашего из земли Египетской, явлю Я чудеса». Талмуд (Бава Батра 10а) учит, что избавление во времена Машиаха придёт благодаря приверженности еврейского народа благотворительности, как сказано у пророка (Йешаяу 56:1): «Так сказал Всевышний: блюдите правосудие и благотворите, ибо грядёт избавление Моё и благотворение Моё вскоре откроется».

Поэтому в пасхальную ночь мы не только вспоминаем давние времена Исхода из Египта, но и страстно надеемся на грядущее окончательное избавление. Чтобы полнее выразить эту надежду и заслужить избавление, мы заявляем о намерении делиться с ближним и проявлять к нему доброту. Поэтому Пасхальная Агада открывается словами, обращёнными к бедным и нуждающимся.

Бейт а-Леви добавляет к этому, что, если задуматься, в наши дни, в изгнании, большинство заповедей мы не можем исполнить во всех подробностях, поскольку не живём на Святой Земле. Даже Шаббат мы соблюдаем не полноценно, поскольку во времена Храма в этот святейший день приносили особую жертву мусаф.
Исключение – заповедь цдаки. Изгнание не умаляет её – напротив, оно даёт нам большие возможности проявить доброту к ближнему. Когда еврейский народ жил в безопасности на своей земле, процветание было привычным, а бедность встречалась редко.

В наши дни всё иначе. Возможностей заниматься благотворительностью более чем достаточно – ей можно занять весь день. Небольшие деньги, пожертвованные на благотворительность, спасают жизни и освобождают пленников.

Не стоит полагать, будто это происходит по воле случая и будто бедность распространяется от стечения экономических обстоятельств. Бесконечные возможности благотворить – Б-жественный дар, данный нам по великой милости Всевышнего. Только такая благотворительность принесёт долгожданное избавление от тягот изгнания!

«Маасе авот симан ле баним» (поступки отцов – знак для сыновей) – так говорят наши мудрецы. Это значит, что все события, происходившие с нашими праотцами и записанные в Торе, – не просто исторические факты. Это учебник, по которому мы постигаем мудрость жизни, стараемся делать адекватные выводы, пытаемся правильно ориентироваться в происходящих вокруг событиях. Таким образом, мы получаем шанс уберечься от многих ошибок и направить свои силы в нужное русло.
Именно это имеет в виду рав Ицхак Зильбер, когда в книге «Беседы о Торе» говорит, что всё, написанное в этой Святой Книге, лично касается каждого из нас.

Рав Элияу Деслер в книге «Михтав ми-Элияу» идёт ещё дальше. Он объясняет, что всё происходившее с праотцами отразилось не только на будущем их потомков (т.е. на нас), но и на них самих. Благодаря нашим праотцам в каждом из нас есть сила устоять во всех испытаниях, выпавших на долю Авраама, Ицхака и Яакова.
Именно в этом и состоял основной смысл тех испытаний – выработать в наших праотцах устойчивость к такого рода «внешним воздействиям», чтобы мы с вами могли получить эту самую устойчивость по наследству.

Вся история нашего многострадального народа – ярчайшее доказательство правоты рава Деслера. Евреи, как и праотец Авраам, шли в огонь ради освящения имени Вс-вышнего, бросали насиженные места, чтобы переселиться в Землю Израиля, самым невероятным образом побеждали в войнах, которые вели.

Часто мы разочарованы в себе, сомневаемся в своих силах и талантах, и поэтому не решаемся на добрые поступки, которые могли бы совершить. В этот момент стоит вспомнить о тех поистине гигантских силах, которые заложены в нас нашими праотцами.

Один из интересных моментов в нашей недельной главе: Авраам и Сара спускаются в Египет, чтобы спастись от голода. При входе в Египет Авраам просит Сару спрятаться в сундук, а если сундук откроют, то стоит сказать, что она является сестрой Авраама, дабы избежать тех трудностей, которые их могут ожидать. Мы знаем, что в Египте в то время царили свои законы: замужнюю женщину никто бы не забрал себе, а вот вдову… Если же девушка являлась дочерью или сестрой, то к её родственнику приходили бы свататься с подарками. Назвавшись сестрой Авраама, Сара и Авраам выигрывали время, которое позволяло им решить, что же делать дальше. Таким образом Авраам оставался в живых, а Сара избегала участи стать чьей-то наложницей.

Так Авраам и Сара и поступили. Но когда Авраам объяснял Саре необходимость всего этого, он произнёс такие странные, на мой взгляд, слова: «Я узнал, что ты – красивая женщина».

Серьезно? Только что узнал? Саре 65 лет – большую часть жизни они прожили вместе! Как же так? Давайте разбираться.

Есть комментарии, которые говорят, что Авраам, посмотрев на свою жену, понял, что она отличается цветом кожи от других женщин Египта. Ведь в Египте на тот момент все были темнокожими, а Сара выделялась бы своей белой кожей. Именно это заставило Авраама волноваться. Он испугался, что благодаря этому отличию она приглянётся кому-то из высокопоставленных особ Египта.

Есть другой комментарии, который говорит, что Сара и Авраам были настолько скромными, что они даже не смотрели друг на друга. Но в сложившейся непростой ситуации он был вынужден приглядеться к своей жене и оценить её красоту.

И ещё есть комментарий, который мне особенно близок и, как мне кажется, очень подходит к образу Авраама и Сары.
За все эти годы Сара абсолютно не изменилась. Она была настолько же прекрасна, как и в тот день, когда он её увидел. Как юная девушка. И это то, что так удивило Авраама.

Тора делит красоту на два типа: «яфат маре» (дословно, «красивая видом») – это внешняя красота, «яфат тоар» (дословно, «красивая станом») – это что-то более глубокое. Поясним это.

Яфат маре: Есть прекрасные вещи, картины, статуи, идеальные пропорции, правильные линии… Смотришь и не можешь оторвать взгляд – настолько это красиво.

Яфат тоар: Здесь говорится о людях, в которых есть какая-то изюминка. Например, детки – они маленькие, сладенькие и прекрасные. У них есть свет души, хотя они могут быть и непропорциональными, косолапыми, пухленькими, но, как говорят наши мудрецы, – с ангельской внешностью. И это говорится о другой красоте. О красоте, которую мы любим не за ее совершенство, а за ее уникальность. Эту красоту не навсегда видно с первого взгляда.

Разумеется, Авраам видел Сару и видел её истинную, внутреннюю и глубокую красоту. За это её и любил, и ей восхищался. Когда любят так, то чисто внешнее проявление красоты уходит на второй план, не играет большой роли.

Однако здесь Тора сообщает нам, что Авраам умел смотреть на мир не только своими глазами, но и глазами окружающих. Это важный навык, помогающий понимать других и предугадывать их действия. Посмотрев на свою жену сторонним взглядом, он понял, что несмотря на свой возраст, несмотря на долгий изнуряющий путь, Сара была на тот момент «яфат маре». Была внешне настолько безупречно прекрасной, что от неё невозможно было оторвать глаз. Поэтому Авраам и говорит: «Я узнал, что ты женщина красивая».

Давайте тоже стараться уметь смотреть на вещи со стороны и благодаря этому не только пребывать в мире с окружающими, но и ещё больше ценить то, что у нас есть!

Начало нашей недельной главы напоминает начало Пятикнижия. В главе «Берешит» речь идёт о сотворении мироздания и первого человека – Адама – праотца всего человечества. В главе «Лех леха» говорится о становлении праотца еврейского народа – человека, способного выстраивать свою жизнь и жизнь своих потомков по законам Торы.

Сказано в начале главы:
«И сказал Всевышний Авраму: “Лех леха («иди, пойди» – один из вариантов перевода) из земли твоей, и из родины твоей, и из отчего дома твоего в Землю, которую я укажу тебе» (Берешит 12:1).

Бааль а-турим объясняет:
Пасук начинается со слов «И сказал» (ва-йомер – ויאמר), используя то же выражение, которым создавалось мироздание. Как сказано: «Десятью Речениями (каждое начиналось со слов «ва-йомер») сотворён мир». Всё, что было создано, – было создано только в заслугу Авраама, и поэтому, заканчивает свои рассуждения Бааль а-турим, написано здесь «ва-йомер» (и сказал).

Согласно книге «Седер а-дорот» душа Адама вновь пришла в мир в Аврааме, а душа Хавы – в Саре». Мидраш «Берешит раба» и книга «Зоар» утверждают, что собственных заслуг Адама было недостаточно для его существования. И Адам-ришон был создан ради будущих заслуг Авраама-авину.

Попытаемся выяснить, что же должен был доделать или переделать Авраам через 20 (двадцать) поколений после Адама? Для этого посчитаем разницу гематрий имени Авраам (אברהם – 248) и имени Адам (אדם – 45).
Получаем 203, что соответствует числовому значению слово «беэр» (באר). Это слово можно перевести не только как «колодец», «источник», но и обнаружить в нём корень глагола «ле-ваэр» (לבאר) – «объяснять», «разъяснять».

Что за колодец нужно найти Аврааму? Что и кому он должен объяснить?
Как известно, очень многие важные события, происходившие с нашими праотцами, были связаны с колодцами, источниками воды. У Авраама и Ицхака поиск воды и выкапывание колодцев были одним из основных видов их деятельности. Ицхак, Яаков и даже Моше-рабейну нашли своих будущих жён возле колодцев. Всё это, конечно же, не случайно.

Аризаль поясняет:
«Знай, что “беэр” – это источник “маим хаим” (живой воды или воды жизни), предназначенной для питания, орошения “Эц хаим” (Древа жизни)».
Об этом дереве говорит Тора:
«…И Древо жизни («Эц хаим») посередине [райского] сада» (Берешит 2:9).

Процитируем также царя Шломо; пасук, который поёт община по завершении чтения свитка Торы:
«Эц хаим (Древо жизни) – она (Тора) для тех, кто держится за неё, а поддерживающий её – счастлив» (Мишлей 3:18).

А в Мидраше «Ялкут Рувени» сказано, что до греха Адам был «связан» с Древом жизни, находившемся в центре райского сада – ему было поручено возделывать сад и, прежде всего, Древо жизни, поливая его той самой «маим хаим» (водой жизни).
После изгнания Адама из Ган Эден (райского сада) на протяжении жизни 20 (двадцати) поколений Древу жизни не хватало орошения от «маим хаим» (живой воды).

Числовое значение «маим хаим» (מים חיים) составляет 158. Если мы соединим «маим хаим» (живую воду) с гематрией имени Адам (45), то мы получаем 203, то есть тот самый «беэр» – источник с «маим хаим»!

И теперь становится более понятной задача Авраама: выяснить, разъяснить (ле-ваэр – לבאר), разыскать, раскопать «беэр» (203) – Адамов источник с живой водой («маим хаим» – 158), засыпанный после изгнания Адама (45) из Ган Эдена, и тем самым раскрыть Тору – Древо Жизни – в этом мире на все последующие поколения!

Его (рабана Гамлиэля) сын Шимон говорит: «Все свои дни я рос среди мудрецов и не нашел для тела ничего лучше молчания. И не толкование – главное, а исполнение, и всякий, кто много говорит, навлекает грех».

Рав Йосеф Алашкар объясняет, что высказывание рабана Шимона продолжает сказанное его отцом в предыдущей мишне. Рабан Шимон последовательно отвечает на каждое из трех наставлений рабана Гамлиэля, соотнося их со своим поведением.

1. Отец говорит: «Сделай себе наставника» – и рабан Шимон отвечает, что изучал Тору у отца и «все свои дни рос среди мудрецов».

2. Отец говорит: «Избегай сомнения» – имея в виду, как разъясняется выше, что даже знаток Торы должен советоваться с мудрецами, чтобы избежать сомнения в правильности своих постановлений. И рабан Шимон подтверждает, что действительно «не нашел для тела ничего лучше молчания». Когда его просили вынести решение в сложном вопросе, то, даже зная ответ, он молчал, если в собрании присутствовали люди, превосходившие его мудростью.

3. Рабан Гамлиэль наставляет: «Не слишком часто отделяй десятину на глаз». В комментариях к предыдущей мишне рав Йосеф Алашкар объясняет, что слова «отделять десятину на глаз» можно понимать как метафору, означающую быстрый и неточный ответ. Речь идет о человеке, старающемся создать впечатление, что он знаток Торы, что ему нет необходимости долго обдумывать заданный вопрос, и что он способен на любой вопрос ответить немедленно. Об этом рабан Шимон говорит: «Не толкование – главное, а исполнение». Нет человеку чести в том, что его назовут мудрецом, если он не совершает достойных поступков, то есть не доказывает свою мудрость делами.

Существует несколько объяснений тому, зачем рабан Шимон предпосылает своему высказыванию сообщение, что он воспитывался среди мудрецов.

Мидраш Шмуэль объясняет, что рабан Шимон, даже став наси, держался среди мудрецов по-прежнему скромно, как наименьший из них. В этом смысле рабан Шимон «всю жизнь рос среди мудрецов»: он вел себя по отношению к ним, как ребенок по отношению к родителям, то есть всегда подчеркивал их зрелость и свою подчиненность.

Рашбец объясняет: своим вступлением рабан Шимон хочет показать, что на его последующие слова можно положиться, ибо он всю жизнь рос среди мудрецов, постоянно сверял свои знания с тем, что слышал от них, и все его слова многократно выверены.

Бен Иш Хай в своей книге Хасдей авот объясняет эту связь следующим образом. Говоря, что он всю жизнь рос среди мудрецов, рабан Шимон имеет в виду, что постоянно обсуждал с ними Тору [как сказано в Гемаре (Эрувин 54а), настоящее изучение Торы именно таково – рассуждения вслух] и привык говорить, а не молчать, но, тем не менее, «для тела», то есть для телесных потребностей, бытовых тем, он не нашел ничего лучше молчания.

Оэль Яаков объясняет, что, не будь первой части, можно было бы предположить, что молчание рекомендовано только глупцам, чтобы они могли таким образом скрывать свою глупость. Поэтому тана предпосылает своему высказыванию пояснение, что он рос среди мудрецов и обнаружил, что молчание – благо также и для них.

Согласно мнению большинства комментаторов, рабан Шимон подчеркивает, что ценно молчание о том, что касается тела и его потребностей, а в области духовного – наоборот: произнесение молитв и слов Торы заслуживает похвалы.

Раби Йосеф Нахмиас считает, что мишна обращается к человеку, сущность которого – «тело», то есть интересы которого лежат исключительно в области материального. Такому человеку подобает молчание, поскольку, заговорив, он продемонстрирует всем свои изъяны. А мудрецу Торы, напротив, подобает говорить.

Сфат эмет считает, что тана вложил в слова «молчание хорошо для тела» следующую мысль. Тело наиболее полезно человеку, когда оно молчит. Человек достигнет «исправления», если его душа будет властвовать над телом, как царь, которому все покорны, а тело подчинится душе и будет молча исполнять ее повеления, ничего не требуя для себя.

Некоторые комментаторы опираются на другую, несколько отличную, версию мишны, которая допускает и изложенное выше, и противоположное толкование: «Не нашел я для тела ничего хорошего в молчании». Рав Йосеф Алашкар пишет, что в соответствии с этой версией, речь идет об ученике, которого наставник обучает Торе. Мишна велит ему высказывать свои мысли вслух, а не молчать. Тогда, если он скажет что-то неразумное, учитель поправит его, и он поймет свою ошибку, а если он изречет мудрую мысль – учитель его похвалит. Но ученик, который молчит, не услышит оценки учителя и не узнает, верно ли он понимает наставника и может ли полагаться на свои знания.

Хида в Петах эйнаим приводит от имени раби Моше Кордоверо объяснение, что мишна, говоря о полезности молчания «для тела», имеет в виду молчание в ответ на оскорбление и обиду, которое способствует искуплению грехов больше, чем пост, страдания и истязание тела. Молчанием в ответ на оскорбления человек искупит свои грехи и сохранит здоровым тело, поскольку ему уже не нужны будут ни пост, ни самоистязание.

Рашбец, Махзор Витри и рабейну Овадья из Бартануры также считают, что мишна говорит о молчании в ответ на оскорбления.

Рашбец объясняет, что сама идея опирается на стих из Мишлей (26:4): «Не отвечай глупцу по его глупости». Талмуд (Гитин 36б) добавляет: «О тех, кто оскорбляем, но не оскорбляет, кто слышит поношения и не спорит, Писание говорит: "Любящие Его – как выход солнца в его мощи"» (Шофтим 5:31). Эти люди уподоблены солнцу, которое слышало, как луна поносит его, но не ответило. В результате свет солнца остался столь же ярким, как при сотворении, а луна была уменьшена[1]. Так происходит всегда, когда человек не отвечает на оскорбления другого: обидчик принижается, а оскорбленный возвышается, как «солнце в его мощи». Рашбац пишет также, что промолчать в ответ на нападки негодяя – лучший способ бороться с ним. Во-первых, это утихомиривает обидчика, и он прекращает войну, а во-вторых, люди, увидев, как он обошелся с обиженным, поквитаются за него.

-----
[1] В трактате Хулин (60б) говорится, что когда Всевышний создал луну и солнце, они светили с одинаковой силой. Но луна выразила протест: «Невозможно двум царям править под одной короной», – то есть пожелала быть единственным светилом. На это Всевышний ответил: «Ты права, придется тебя уменьшить».

Царь Шломо сказал: «При многословии не миновать греха» (Мишлей 10:19). Комментаторы объясняют, что большинство разговоров, которые человек ведет, на самом деле излишни: это праздные беседы и пустые слова, без которых можно обойтись. А потому в них содержатся и глупости, и грешные речи, и слова, наносящие вред говорящему и другим людям. Когда человек говорит слишком много, среди его речей непременно будут и такие, которые не стоило бы вести. Поэтому мишна и призывает как можно меньше говорить.

Рамбам в комментарии на мишну приводит выдержку из Сефер а‑мидот, где высказывания человека подразделяются на четыре типа:
1. Высказывания, наносящие ущерб. К ним относятся проклятия, сквернословие, пошлости и тому подобное.
2. Высказывания, которые и наносят ущерб, и приносят пользу. Например, похвала человеку, как правило, приносит пользу. Но если ее слышит недруг этого человека, он может разозлиться и попытаться навредить тому, кого похвалили.
3. Высказывания, от которых нет ни пользы, ни вреда. Таковы обычные суетные разговоры простых людей: как построена эта стена, как выстроен этот дворец и тому подобное.
4. Высказывания, приносящие пользу. Это разговоры о мудрости, высоких душевных качествах, а также разговоры, необходимые в повседневной жизни для решения насущных проблем [пищи, жилья, работы и т. д.].

В соответствии с этой классификацией Сефер а-мидот определяет, какие речи подобают человеку. Высказывания первого и второго типов, поскольку они наносят вред, произносить не следует никогда. Высказывания третьего типа, хотя и не причиняют вреда, все же излишни, поэтому их следует избегать. Произносить следует лишь высказывания четвертого типа, не содержащие ничего, кроме пользы.

Однако Рамбам полагает, что высказывания следует классифицировать по иному принципу, исходя из запретов и предписаний Торы относительно речи, и делить не на четыре группы, а на пять:
1. Произнесение стихов Письменной Торы и рассуждения при изучении Устной Торы. Этим выполняется предписывающая заповедь Торы: «И говори о них» (Дварим 6:7).
2. Запрещенные высказывания. К ним относятся лжесвидетельство, ложь, злословие, сплетни и тому подобное[1].
3. Высказывания недостойные, хотя и не запрещенные. К ним относятся пустые разговоры невежественных людей о разных происшествиях, об обычаях царского двора, о том, отчего такой-то умер, а такой-то разбогател, и тому подобное. Это недостойные речи, поскольку они не несут никакой пользы. Мудрецы называют их «праздными речами».
4. Речи, произнесение которых не является выполнением заповеди и которые не обязательны, но, тем не менее, желательны. К ним относятся речи, прославляющие человеческие достоинства и положительные душевные качества, или речи, помогающие избежать грехов и недостойного поведения. Это также восхваление праведников с тем, чтобы вызвать у людей желание следовать их примеру, и речи, позорящие злодеев за их дурные дела, чтобы такие деяния стали отвратительны в глазах людей и люди не подражали им.
5. Разрешенные высказывания, которые не являются ни желательными, ни недостойными. Это разговоры о повседневных потребностях человека, таких, как торговля, заработок, покупки, и тому подобных.

Заслуживает похвалы тот, кто старается свести такие разговоры к минимуму. По мнению Рамбама, требуя говорить как можно меньше, наши наставники имеют в виду именно пятый тип высказываний. Запрещенные или отвратительные речи нет необходимости ограничивать – их вообще нельзя вести. А речи, предписанные заповедью или желательные, напротив, подобает вести постоянно.

Однако Рамбам добавляет, что в двух отношениях и такие речи требуют осторожности.
Во-первых, необходимо, чтобы поступки человека соответствовали его речам, как этого требует мишна: «Не толкование главное, а поступок». То же говорит Тосефта (Йевамот 8:5): «Хороши те слова, что исходят из уст исполняющего их».
Во-вторых, необходимо быть лаконичным и вкладывать максимум содержания в минимум слов. Об этом сказано: «Пусть человек преподает своим ученикам кратко» (Псахим 3б).

------
[1] Рамбам добавляет, что, упомянув злословие как один из видов запрещенной речи, он находит необходимым разъяснить содержание данного понятия, поскольку люди по отношению к этому запрету проявляют великую слепоту. Это страшный грех, говорит Рамбам, который люди совершают постоянно. Как сказали мудрецы (Бава батра 165а), от авак лашон а‑ра [подобия, букв. – пыли злословия] человек не может избавиться даже на один день. Благо тому, кто избавится хотя бы от самого злословия.
Запрет злословия распространяется на любые разговоры о человеке, упоминающие его недостатки и недостойные поступки или позорящие его, в чем бы этот позор ни состоял. Это запрещено, даже если рассказываемое – правда. Если же это неправда, то такой поступок называется уже не злословием, а клеветой.
В случае злословия запрет нарушает не только говорящий, но и слушающий (Эрхин 15б). И сказано, что слушающий заслуживает более сурового наказания, чем рассказывающий [поскольку своей готовностью слушать сплетни он побуждает другого злословить].
Грех авак лашон а‑ра состоит в сообщении негативной информации о человеке в скрытой форме, словно говорящему и невдомек, что его могут дурно понять, и словно он имел в виду не это, а нечто другое, тогда как на самом деле он и хотел опорочить человека. Царь Шломо, мудрейший из людей, сказал об этом: «Как притворяющийся помешанным, который мечет огонь, стрелы и смерть, так человек, который обманывает ближнего [притворяясь, что не хотел задеть его] и говорит: ведь я шучу» (Мишлей 26:18-19).
Тот же запрет нарушается, когда кого-то хвалят в присутствии его врагов: это может привести к тому, что недоброжелатели станут опровергать похвалы, говорить об этом человеке плохое, припоминать его недостатки и дурные дела. Воздержание даже от таких речей и есть полное отдаление от злословия.
Рамбам приводит утверждение Мишны, что приговор нашим предкам был вынесен исключительно за злословие (Эрхин 15а). Мишна имеет в виду эпизод с разведчиками, которые дурно отозвались о земле Израиля, за что нашим предкам пришлось сорок лет оставаться в пустыне. Гемара (там же) заключает: «Эти люди сказали дурное всего лишь о неодушевленных вещах, и все же заслужили такое наказание. Насколько же больше заслуживает наказания тот, кто говорит дурное о своем товарище!»
В Тосефте (Пеа 1:2) сказано: «За три греха с человека взыскивают в этом мире и лишают доли в Будущем мире: идолопоклонство, убийство и разврат. Но самое тяжкое преступление, равное всем трем вместе, – злословие».
Мудрецы строго осуждают этот грех, вплоть до того, что говорят: всякий, кто виновен в злословии, отрицает существование Всевышнего – и ссылаются на стих: «Злодеи заявляют: нашим языком будем сильны, уста наши с нами – кто господин нам?» (Теилим 12:5).
В завершение Рамбам поясняет, что, хотя ради этого пришлось заметно удлинить комментарий, он привел кое-что из сказанного мудрецами об этом грехе для того, чтобы люди отдалились от него и поставили себе целью воздерживаться от любых речей такого рода.

Орхот цадиким (Шаар а-штика) приводит следующее высказывание. Сказал мудрец: когда я говорю, речь властвует надо мной [я могу навредить словами, но не могу взять их обратно]. Когда я молчу, я властвую над речью [я решаю, говорить или нет].

Мивхар пниним замечает: о том, что промолчал, жалеешь один раз, о том, что говорил, – неоднократно. Сказал царь Шломо (Мишлей 18:21): «Смертью и жизнью владеет язык» [необдуманное слово может повлечь за собой гибель, а правильно сказанные слова могут спасти].

Шеярей мидот приводит своеобразную мысль. То, что молчание важнее речи, очевидно хотя бы из устройства человеческого тела: у человека два уха и только один рот. А значит, говорить надо вдвое меньше, чем слушать…

Гемара (Мегила 18а) утверждает, что «слово стоит монету, а молчание – две». Раби Исраэль из Ружина объясняет смысл высказывания: «слово стоит монету», когда за ним стоят два не сказанных слова.

А-Йеуди а-Кадош [Святому Еврею] из Пшисхи приписывают такие слова о преимуществах молчания. Нет ничего легче, чем молчать, потому что молчащий не нуждается ни в чьем содействии. Труднее всего – говорить, потому что говорящий нуждается в содействии: ему непременно нужен кто-то, кто его выслушает.

Рабейну Овадья из Бартануры объясняет, что эта фраза является не только очередным наставлением, но и утверждением, что молчание достойно похвалы. Слова, произносимые при изучении Торы – лучшее, что может сказать человек, и все же основную награду человек получает не за них, а за поступки. И если человек произносит слова Торы, но при этом не исполняет их, то лучше бы ему молчать и не произносить ее слов. А это значит: молчание настолько существенно, что иногда оно предпочтительнее даже изучения Торы.

Тосфот Йом Тов доказывает верность изложенного выше понимания мишны. Если предположить, что слова «не толкование – главное, а исполнение» не связаны с темой молчания, то после слов «не нашел для тела ничего лучше молчания» следовало бы сказать: «Всякий, кто много говорит, навлекает грех» – поскольку это продолжает тему. А сказать, что «не толкование – главное, а исполнение», следовало бы в конце мишны. Из того, что мишна выстраивает высказывания в другом порядке, следует, что утверждение «не толкование – главное, а исполнение» связано по смыслу с предыдущим высказыванием о ценности молчания и является его подтверждением.

Мишна утверждает, что практические деяния человека, выполнение заповедей важнее изучения Торы.

С другой стороны, Гемара (Кидушин 40б) говорит, что при обсуждении этого вопроса мудрецами все они в один голос заявили, что изучение Торы важнее, так как оно и ведет к выполнению заповедей.

Раши в комментарии на мишну поясняет, что она обращается к человеку, у которого изучение Торы не сопровождается ее исполнением. Согласно такому толкованию противоречия с Гемарой нет, ибо там говорится об изучении Торы ради ее исполнения.

Аналогично объясняет мишну Махзор Витри. Следует не только изучать Тору, но и выполнять ее заповеди и предписания. При раздельном же рассмотрении изучение Торы окажется важнее выполнения заповедей, так как «невежда не боится греха, неучу не быть благочестивым» (Авот 2:5). Только изучение Торы может привести человека к выполнению заповедей: если он не изучает Тору, он не может знать, каких поступков Тора требует, а какие – запрещает. Именно об этом говорит гемара Кидушин.

Рав Йосеф Яавец приводит три причины, позволяющие утверждать, что поступок важнее, чем изучение:

1. Человек – создание в большей степени материальное, чем духовное, а потому для него совершенствование невозможно без действия, ибо действие связано с физической реальностью.

2. Вера во Всевышнего не упрочится в сердце человека, если он не совершает реальных поступков. Для веры недостаточно логики и рассуждений. Человек не может быть уверен, что действительно предан Творцу, если не испытал себя в действии.

3. Учиться и размышлять естественно для человека, и это еще не свидетельствует о его преданности Всевышнему. Эта преданность проявляется только в практическом исполнении Его заповедей, включая и такие, которые человек еще не постиг разумом.

Рабейну Йона отмечает, что теме «многословия» в мишне предшествует высказывание «не толкование – главное, а исполнение», касающееся изучения Торы. Из этого следует, что высказывание «всякий, кто много говорит» продолжает тему изучения Торы. Если бы это высказывание подразумевало разговоры на бытовые темы, его следовало бы поместить после слов «не нашел для тела ничего лучше молчания», где имеются в виду обыденные разговоры. Рабейну Йона объясняет, что здесь мишна говорит о мудреце, анализирующем закон Торы для определенной ситуации. Ему следует говорить не слишком много и продумывать каждое слово. Когда человек говорит много, он увлекается своей речью и может не заметить ошибки, прийти к неправильному выводу и утвердиться в неправильном мнении. Это может привести к тому, что впоследствии в конкретном практическом случае он вынесет ошибочное постановление.

Сфорно объясняет всю мишну как единое высказывание. По его мнению, мишна утверждает, что дар речи сам по себе лишен ценности – он всего лишь средство достичь совершенства. Поэтому применять его следует правильным образом, а именно – говорить как можно меньше. В этом отношении дар речи противоположен всем прочим достоинствам человека, которые, наоборот, следует реализовать как можно шире. Мишна начинает с «не нашел для тела ничего лучше молчания», то есть объясняет, что дар речи не помогает телу, а действует только в сфере духовного. Но даже и в этой сфере «не толкование – главное, а исполнение», то есть итогом разговоров на духовные темы должны быть поступки, продиктованные этими разговорами. Более того, даже эти разговоры следует ограничивать, так как «всякий, кто много говорит, навлекает грех». Чем больше слов, тем больше для говорящего вероятность сказать что-то двусмысленное или неверное, а для слушателя – опасность неправильно понять или забыть изученное.

Милей де-авот объясняет, что у того, кто много говорит, возникают две проблемы. Первая – люди устанут выслушивать его длинные речи и в конце концов прекратят его слушать. Вторая – слушатели не смогут все запомнить и выполнить. Согласно этому объяснению, слово «грех» [хет] можно понимать как «убыток», то есть мишна предостерегает, что многословие вредит.