СМЕРТЬ САРЫ
Недельная глава начинается с истории о смерти и похоронах Сары. Согласно мидрашу она умерла, переволновавшись, когда услышала весть о жертвоприношении Ицхака. Сара прожила 127 лет, будучи праведной и оставаясь красивой (Талмуд говорит, что она была одной из четырёх самых красивых женщин в мире на протяжении всей его истории).

Авраам был «наси Элоким на Земле», что можно перевести как «представитель Б-га на Земле» или «первосвященник», и, соответственно, очень уважаемым человеком. В его заслугу и в заслугу праведной Сары, оплакивать Сару пришло очень много людей, в том числе вся знать.

Авраам решает похоронить её там же, где она и умерла, в городе Хеврон. Авраам приобретает у Эфрона-хитейца пещеру «Маарат а-махпела» для захоронения, где уже были погребены Адам и Хава, за 400 шекелей серебра, «что в ходу у торговца». Вместе с ней он приобретает и поле, на котором стоит пещера. Вес обычного шекеля составляет 11 граммов, текущий курс – 0,78$ за грамм, итого получается 3432 доллара. Не очень много. Но всё дело в добавлении «что в ходу у торговца». В трактате Бехорот (50а) приводится, что «шекель, что в ходу у торговца» это «кинтарин», который называют также «тикла». Раши там говорит, что в одном кинтарине (тикле) 100 села. В одном села примерно 17 грамм, получается, что в 100 села 1,7 кг серебра. В 400 кинтаринах, соответственно, 680 кг серебра. По текущему курсу это уже 530 тысяч долларов. Однако, есть мнение (рав Хаим Бениш), что «кинтарин» это 42,5 кг. И тогда получается, что Авраам заплатил Эфрону за Маарат а-махпела 400*42,5*780 = 13.260.000$!

Теперь нам становится понятным, почему Тора столь негативно относится к Эфрону, намекая на то, что он был алчным болтуном. Сначала он перед всем народом сказал Аврааму, что отдаст ему пещеру бесплатно, потом назвал цену в 400 шекелей, а потом взял не просто шекели, а кинтарины. Тора сообщает нам эти подробности в том числе и для того, чтобы мы научились меньше говорить и обещать, а больше делать. Также тут есть ещё мораль, актуальная для каждого из нас, – Эфрон может быть и «сорвал куш», но был навеки опозорен. Оно того стоило?

К слову, Авраам не был простаком. Делая своё предложение, он чётко дал понять, что похоронит в этой пещере Сару в любом случае: не захотят продать по-хорошему – он заберёт эту пещеру силой. Но после того, как ему согласились её отдать (продать), он заплатил за неё баснословную цену, не став использовать свою силу.

В дальнейшем в этой же пещере будут похоронены Авраам, Ицхак, Ривка, Яаков, Лея и… голова Эсава, но об этом позже.

ЖЕНИТЬБА ИЦХАКА
После того, как Ицхак оказался на грани смерти при жертвоприношении, не оставив потомства, Авраам задумался о продолжении рода и решил женить Ицхака. Это было нетривиальной задачей, ведь, с одной стороны, Авраам был категорически не готов женить Ицхака на кнаанейцах, населявших тогда Землю Израиля (мы помним, что Ноах проклял своего внука Кнаана). А с другой стороны, Ицхаку, который освятился при жертвоприношении было запрещено покидать границы Святой Земли.

Авраам отправляет своего слугу – Элиезера – на поиски невесты в Харан, где жила семья Авраама, снабдив его дорогими подарками, демонстрирующими богатство Ицхака, а также передав ему дарственную, демонстрирующую, что Ицхаку, а не Ишмаэлю, принадлежит всё имущество Авраама. Мы помним, что Авраам был очень известной личностью в те годы и был очень богат. Одним словом, Ицхак был очень выгодным женихом.

Несмотря на то, что Элиэзер сам рассчитывал породниться с Авраамом, выдав за Ицхака свою дочь, он со всей ответственностью принялся за реализацию возложенной на него миссии. Придя в Арам-Наараим – город, где жил брат Авраама Нахор, – Элиэзер помолился Всевышнему, чтобы тот дал ему чёткий и явный знак, указав на конкретную девушку для Ицхака: «Девица, которой скажу я: “Наклони кувшин, и я напьюсь”, а она скажет: “Пей, и также верблюдов твоих напою” – её Ты назначил Твоему рабу Ицхаку».

Это не просто гадание, а тест. Во-первых, это милосердие и желание помочь ближнему. Взрослый крепкий мужчина просит молодую хрупкую девушку напоить его… Обычный человек бы сказал: «Слушай, не наглей. Руки есть? Вот и налей себе сам!», но та, которая должна была стать одной из праматерей еврейского народа – народа, славящегося своей благотворительностью и милосердием, должна была использовать любую возможность – даже такую, чтобы сделать добро. «Если он просит, значит ему действительно нужно. Значит я ему помогу!».

Более того, она должна быть умной и, подобно Аврааму, быть проактивной. То есть стараться трезво оценить ситуацию и сделать не только то, что просят, но и то, что объективно необходимо. Ведь если он не может напоить сам себя, то наверняка не может напоить и своих верблюдов…

Как только он закончил молитву, он увидел красивую девушку, подходившую с кувшином к источнику. Она напоила его и верблюдов. Девушку звали Ривка, и она была внучкой Нахора. Так Элиэзер удостоверился, что Всевышний ответил на его молитвы и помог ему найти жену для Ицхака.

Элиэзер отправился в дом Ривки, чтобы просить её руки для Ицхака. Бетуэль – отец Ривки и племянник Авраама – был против этой свадьбы, и ангел поразил его. Имя мамы Ривки не упоминается не в Танахе, не в мидрашах. Мы только знаем, что она и её сын Лаван (брат Ривки) просили оставить Ривку в их доме ещё на год или хотя бы на 10 месяцев. Однако Ривка сказала, что пойдёт с Элиэзером немедленно, даже если они будут противиться этому.

Подъезжая к дому, в поле Ривка увидела Ицхака, который ходил молиться молитву Минха (отсюда учат, что Ицхак постановил дневную молитву). Увидев его во всём его духовном величии (это нужно было уметь увидеть), Ривка склонилась к земле, оставаясь в седле. После того, как Элиэзер рассказал ей, что этот праведник и есть её будущий муж, она покрыла свою голову платком.

После того, как Ицхак и Ривка поженились, Ривка поселилась в шатре Сары, и в заслугу праведности Ривки туда снова вернулось присутствие Всевышнего.

ПОВТОРНАЯ ЖЕНИТЬБА АВРААМА
Авраам снова берёт Агар себе в жёны, точнее в наложницы (у жён есть брачный контракт – ктуба, а у наложниц нет), и она рожает ему ещё шестерых сыновей. Ещё при своей жизни он одаривает их подарками (они не стали его наследниками) и отправляет жить на восточный берег реки Ярден (там, где впоследствии будут жить колена Гада, Реувена и половина колена Менаше). Тора превозносит праведность Агар, называя её Кетура (кеторет – благовония, которые воскуривают на жертвеннике для Всевышнего).

СМЕРТЬ АВРААМА И СМЕРТЬ ИШМАЭЛЯ
Авраам прожил 175 лет, будучи крепким и душой, и телом. Ицхак и Ишмаэль похоронили его в Маарат а-махпела вместе с Сарой. Раши сообщает нам, что Ишмаэль совершил тшуву и уступил первенство Ицхаку (поэтому в Торе и написано, что похоронили Авраама Ицхак и Ишмаэль – именно в таком порядке, несмотря на то что Ишмаэль был старше).

У Ишмаэля было 12 детей. Он прожил 137 лет и умер праведным. Его дети, однако, духовно пали после смерти Авраама (Всевышний не хотел разочаровывать Авраама).

- Запрещено поднимать руку на человека, даже если не было намерения ударить по-настоящему. Мудрецы говорили, что такой человек тоже считается злодеем, и его показания не принимаются в еврейском суде.

- Во времена Храма, когда действовал Санедрин, за избиение родителей человек приговаривался к смертной казни. Если он ударил любого другого человека, несмотря на то, что дело не дошло до крови или увечья, ему присуждали удары плетью. Кроме того, Тора обязывает заплатить за нанесение физического и морального ущерба, за простой в работе и оплатить лечение.

- Уже в давние времена мудрецы накладывали херем на человека, ударившего своего ближнего. Поэтому до его согласия принять решение бейт-дина о наказании, он не мог молиться со всеми в миньяне.

Однажды к раби Йехезкелю Абрамскому зашел один человек и увидел, как тот, лежа на своей кровати, заливается слезами. Гость был очень встревожен и спросил у рава, что случилось. Раби Абрамский ответил: «Когда я ехал из города домой, я увидел из окна автобуса двух евреев, которые били друг друга и кричали. Это так потрясло меня, что я не могу успокоиться».

- Если человек видит, как один преследует другого с целью убить (или насильник преследует женщину), необходимо приложить усилия, чтобы задержать его, даже если для этого понадобится ранить его. Если нет возможности просто ранить его, разрешается целиться на поражение (с точки зрения законов Торы).

- Если во время родов матери угрожает опасность, и врачи утверждают, что это связано именно с плодом, ребенка тоже рассматривают как «преследователя», и делают все необходимое, чтобы спасти мать.

- Несмотря на то, что Тора, как правило, запрещает обращаться в нееврейский суд, в некоторых случаях, когда речь идет об опасности или проявлении жестокости, можно просить помощи у полиции и местных властей.

Рав Хаим из Воложина, основатель знаменитой Воложинской ешивы, тщательно соблюдал заповедь отделения десятины. Ещё в молодости он убедился, сколь велика сила этой заповеди.

Вскоре после женитьбы, не занимая ещё никакой должности и не имея собственных средств к существованию, рав Хаим жил на те деньги, которые приносил магазин тканей, принадлежавший его жене. Денег этих не хватало, и рав Хаим столкнулся с вопросом: можно ли ему, прилежному ученику, денно и нощно трудящемуся над Торой, тратить средства маасера на себя самого и свою учёбу. По какой-то причине он не мог задать этот вопрос своему великому учителю – Виленскому Гаону, – и решать ему пришлось самостоятельно. В подробностях изучив этот вопрос, он заключил, что позволительно потратить деньги маасера на себя.
Вскоре после этого доходы магазина тканей катастрофически упали, и семья осталась без гроша. Рассудив, что упадок торговли не связан с неспособностью его жены вести дело, рав Хаим решил, что виной всему то, что он тратил средства десятины на себя. Он немедленно прекратил это делать и начал ежемесячно откладывать небольшую сумму, чтобы возместить потраченное на себя. Вскоре дела его жены поправились, и магазин вернулся к былому процветанию.

Однажды рав Хаим был занят расчётом благотворительного пожертвования, но не мог определить, должен ли он откладывать некоторую сумму. Поразмыслив, он заключил, что сумму эту жертвовать не должен. Он закончил расчёты и вернулся к учёбе.
Вскоре его прервал стук в дверь. Юноша-нееврей, который носил ему воду из деревенского колодца, принёс дурную весть: «Я потерял и ваше ведро, и ваш топор! Я черпал воду, но ведро выскользнуло у меня из рук и упало в колодец. Я попытался выловить его большим топором, но и его выронил!»
Рав Хаим знал, что подобное просто так не случается. Он задумался, какая его вина привела к этой потере. Рассчитав в уме стоимость ведра и топора, он понял, что именно такую сумму он решил не давать на благотворительность!
Отпустив юношу-водоноса, рав Хаим незамедлительно отложил эти же деньги в шкатулку, где держал средства на цдаку. Через короткое время снова раздался стук в дверь. Юноша вернулся, радостно размахивая, казалось, пропавшими ведром и топором. Он закричал: «Квод а-рав! У меня получилось их достать!»

Урок, который из этого происшествия извлёк рав Хаим, прост. Как только он возместил сумму маасера, ему больше не нужно было нести убыток. Он говорил об этом случае так: «Если человек внимательно исследует свои поступки, ища среди низ заблуждение или прегрешение и исправляя их, убыток ему не грозит!»

Нашего праотца Авраама Всевышний подверг десяти испытаниям. Есть несколько мнений на счет того, какие именно события его жизни считаются этими испытаниями, а какие нет. Список очень неоднозначен. Но меня больше всего удивляет тот факт, что по большинству мнений в него не входят такие события как «печь» и смерть Сары! Печь – это когда царь Нимрод приказал бросить Авраама в печь за его монотеистические взгляды. Случилось чудо: Авраам не только выжил, но еще и вышел невредимым. Это произошло задолго до нашего знакомства с ним и событий недельной главы. Самое странное, что об этой истории в Торе на прямую нет никаких упоминаний, лишь намёки. Смерть Сары и всё с этим связанное, напротив, в подробностях описано в тексте, но большинство мудрецов считает последним испытанием приношение Ицхака в жертву, а вот смерть жены и сложные похороны нет.

Дела отцов – знак потомкам. Испытания праотцов оставили неизгладимый след в природе каждого еврея. Таких испытаний было намного больше десяти. Наши предки не раз горели в печах и на кострах за свою принадлежность к еврейству. Мы часто хоронили лучших представителей нашего народа с немым вопросом, как жить дальше? Силы пройти через это мы унаследовали от наших великих предков.
Почему же смерть Сары не входит в те самые десять испытаний Авраама?

В этом году у меня, возможно, появились ответы. Мои ответы, которые меня убедили.
Умереть за свои убеждения могут не только евреи. Убить другого за свои идеалы, способны еще большее количество людей. А вот жить каждую минуту жизни в соответствии со своими идеалами могут лишь единицы. Не жаловаться на судьбу, давление, погоду, общество и Б-га, а продолжать держать «марку» в любой ситуации – это и есть главное, чему мы должны научиться у праотцов. Несмотря на всеобщее помешательство, на ужасы творящегося вокруг, сохранить холодную голову и горячее, большое человеческое сердце. Не огрубеть от всего того, куда нас заносит нелёгкая судьба. Возможно, это главное, что мы должны сохранить в испытаниях, выпадающих на нашу долю – человечность.
Прыгать в печь и хоронить родных это очень важные и сложные, но, всё же, одноразовые подвиги. Возможно, Тора и мудрецы в большей степени ждут от нас подвига непрерывного, длинной в 120 лет?
Желаю всем нам длинного, 120-ти летнего, подвига! Уверен, что каждодневные, малозаметные подвиги в Торе и добрых делах защитят нас от необходимости совершать великие, но страшные подвиги!

Ну а по поводу смерти Сары – как один из комментариев – это не было отдельным испытанием, а скорее, продолжением испытания с Ицхаком. Ведь не секрет, что она умерла, вследствие этого – узнав, куда пошли сын с мужем и зачем, она не пережила такого стресса. У Авраама на тот момент могли возникнуть вполне по-человечески понятные сомнения в правильности последних событий и претензии в стиле «за что?», «куда смотрел Б-г?», «как не уберег невинную, по сути, душу?», что перечеркнуло бы все заслуги праотца. Ведь подобно тому как, раскаиваясь в совершенных преступлениях, человек избегает наказания, так и, разочаровываясь в своих добрых поступках, человек рискует потерять свои заслуги на них.

Мы пережили уйму бедствий. В них страдало безумное количество невинных душ. У нас в большей степени, чем у кого бы то ни было существовала опасность устать, отчаяться и сдаться. Но мы живем. Делаем работу над ошибками и продолжаем бороться. Не в последнюю очередь, потому что способны не зацикливаться и не закрываться от пережитого. Находим в себе силы не предъявлять Б-гу претензий. Сделать прошлое полезным знанием, а не тяжелым грузом, мешающим двигаться дальше. Всегда ищем позитивные моменты и используем их. Мы гордимся своим народом и его историей. Сотни поколений выжили, несмотря ни на что? Мы перенимаем эстафету и двигаемся дальше!

Мы переживем и последние события. Не застрянем в «себяжалении» а просто возьмёмся вместе и справимся! Потому что, оглядываясь назад, мы всё же привыкли смотреть вперед…

«И было жизни Сары сто лет, и двадцать лет, и семь лет – годы жизни Сары» (Берешит 23:1). Так обычно переводится первый пасук нашей недельной главы, которая начинается со смерти нашей праматери Сары и её похорон в пещере Махпела, а заканчивается смертью праотца Авраама. Несмотря на то, что большая часть главы посвящена истории сватовства Ицхака и Ривки, вся глава называется «Жизнь Сары».
Жизнь праведников, как известно, не заканчивается с их смертью. И вот, после смерти Сары, начинает действовать достойный наследник, Ицхак, который и является следствием, продолжением жизни Сары и Авраама.
При внимательном прочтении первого стиха возникает вопрос: Почему слово «жизнь» повторено два раза, причём оба раза во множественном числе?

Комментирует Бааль а-Турим: «Шней хаей Сара – שני חיי שרה» (годы жизней Сары) – не сказано «дней» (йомей), потому что вернулись дни юности Сары, но потом всё же состарилась и утратила она свои «дни юности», поэтому сказано «годы»… Гематрия слова «Ва-ийю» (ויהיו – И было) составляет 37, что намекает на то, что с момента рождения Ицхака, когда ей было 90 лет, начались главные годы её жизни, а умерла она в 127 лет.
Таким образом жизнь праматери Сары делится на две части – до рождения Ицхака (до 90 лет) и после рождения Ицхака (после 90 лет). И поэтому сказано «годы жизней» (шней хаей) – во множественном числе, ведь годы «шней – שני» можно прочитать как «две», и тогда получается «шней хаей» – «две жизни». 37 лет жизни с рождения Ицхака и до его заклания на горе Мория были наполнены новым, особым смыслом.

Подтверждение слов Бааль а-Турим мы находим в Зоар (123:1), как это приводит Магид из Кожниц (Аводат Исраэль):
Сказано «Ва-ийю» (ויהיו – И было) в начале пасука с гематрией 37, потому что главная часть жизни Сары из прожитых ею 127 лет была жизнь от рождения Ицхака и до её смерти после известия о жертвоприношении (акейда) Ицхака.

Нетрудно посчитать, что на момент испытания на горе Мория Аврааму было 137 лет, а его сыну Ицхаку – 37. Корень слова «акейда – עקידה» состоит из трёх букв עקד (алеф, куф, далет), с суммой числовых значений 174.
Удивительно, но и сумма прожитых к этому моменту лет главными участниками этого события – Авраама и Ицхака – составляла 174 (137 лет Аврааму и 37 лет Ицхаку). То есть, с точки зрения готовности, у них был «идеальный возраст», чтобы выдержать это великое испытание.

Вернёмся немного назад. «Мегале Амукот» говорит, что ангелы приходят к Аврааму и Саре, в том числе и для того, чтобы сообщить им о рождении через год Ицхака. Но сначала задают вопрос Аврааму (Берешит 18:9): «Где Сара, жена твоя?». Авраам отвечает: «Вот в шатре» (ба-оэль – באהל). Гематрия этого слова равняется 38 (тридцать восемь).
И только после произнесения Авраамом этого слова оглашается известие о скором (через год) рождении наследника, раскрытие потенциала которого в этом мире произойдёт через 38 лет на горе Мория.
Но почему именно упоминание «шатра» послужило триггером для развития последующих событий? Здесь уже усматривается намёк на внука Авраама, Яакова – сына Ицхака:
В главе «Толдот» (Берешит 25:27) так написано о Якове и Эсаве: «И выросли (ва-игадлу – ויגדלו) юноши, и стал Эсав человеком, знающим охоту, человеком поля, а Яаков – человеком бесхитростным, сидящим в шатрах (оалим – אהלים)».
Шатёр – это символ места, где изучают Тору. Раши поясняет, что в пасуке речь идёт о шатре Шема и шатре Эвера – двух ешивах того времени. Яаков до 13 лет учился у своего деда Авраама, а потом учился в ешивах Шема и Эвера.

С учётом этого можно прочитать диалог Авраама с ангелами немного иначе. Спрашивая «где Сара», ангелы имели в виду «где и в чём видит эта пара продолжение своих жизней после смерти?». Авраам ответил на это: «В шатре» и тем самым сам, своими устами, проложил вектор развития своих истинных наследников Ицхака и Яакова – пути реализации их предназначения через шатры изучения Торы.
Удивительно, что слово «и выросли» (ва-игадлу – ויגדלו) имеет корень גדל – (гимель, далет, ламед) в сумме имеющих гематрию 37.

И здесь уместно задать ещё несколько вопросов. Что это был за день, о котором говорится в пасуке про Яакова и Эсава? И сколько лет было подросшим юношам?
Как известно, это был день смерти Авраама. Праотец Авраам скончался в возрасте 175 лет. Его внукам Яакову и Эсаву в это время было по 15 лет.
Получается, что от акейдат Ицхак до смерти Авраама проходят ещё 38 лет, ведь во время жертвоприношения Ицхака Аврааму было 137 лет. И именно в день смерти Авраама Тора называет Яакова «человеком, сидящим в шатрах» (ба-оель – гиматрия 38).
Есть достойный наследник – продолжатель дела всей жизни Сары и Авраама. Поэтому Авраам умирает в доброй старости, удовлетворённый, со спокойной и счастливой улыбкой на лице (Берешит 25:8, Мидраш). Именно в этот день Яаков приобрёл у Эсава первородство и его долю первенца в семейной усыпальнице Махпела, в которой его дед Авраам 38 лет назад похоронил свою жену Сару.
Яакову, внуку Авраама и сыну Ицхака, в этот знаменательный день было 15 лет. 38 лет назад был не менее ответственный день, когда дед и отец Яакова выдержали своё главное испытание – акейда - на горе Мория.

Мы уже говорили, что сумма прожитых на тот момент лет Авраамом (137) и Ицхаком (37) соответствовала корню слова «акейда» (עקד) и составляла 174.
Теперь благодаря 15-ти летнему Яакову цель этого действия на горе Мория раскрывается в более полной мере. Гематрия слова «акейда – עקידה» составляет 174 (עקד) и 15 (буквы «йуд» и «эй» в слове акейда) = 189. Действия 15-ти летнего Яакова добавляют к корню «акад» 2 буквы: «йюд (10)» и «эй (5)» – эти две буквы образуют Имя Всевышнего. Жертвоприношение Ицхака было не напрасно – знамя приближения к Творцу подхватывает Яаков, достойный внук Сары и Авраама.

Числовое значение имени Сара (שרה) составляет 505. Годы её «основной», самой важной части жизни – 37. В сумме получаем 542 (505+37). Гематрия второго имени внука Сары и Авраама, которое он получил после победы над ангелом Эсава, – Исраэль (ישראל – 541).
Провозглашая ежедневно единство (1) Творца, народ Израиля (541) продолжает «жизнь» Сары (505+37=542), двигаясь по пути, проторенному для нас нашими праотцами: Авраамом, Ицхаком и Яаковом.

Да защитят нас заслуги наших праотцов и праматерей на этом пути к постижению и реализации замысла Творца!

Раби говорит: «Каков тот прямой путь, который следует выбрать человеку? Всякий, что хорош для него и за который он в чести у людей. Будь так же добросовестен в исполнении легкой заповеди, как и весомой, ибо ты не знаешь, как вознаграждается исполнение заповедей. Сопоставляй ущерб от исполнения заповеди с пользой от него, а пользу от нарушения заповеди – с ущербом от него. Вглядись в три вещи и не придешь к нарушению: знай, что над тобой – видящий глаз, слышащее ухо и что все твои поступки записываются в книгу».

Под именем Раби всегда имеют в виду раби Йеуду а‑Наси (Шабат 32б)[1]. Раби Йеуда а‑Наси – потомок Илеля и представитель седьмого поколения после него. Все предки Раби, начиная с Илеля, носили звание наси[2] [руководитель еврейского народа]. Махзор Витри объясняет, что имени Раби без добавления личного имени он удостоился потому, что чрезвычайно много сделал для распространения и укрепления Торы в еврейском народе[3]. Так его и звали в его поколении – Раби, то есть Учитель.
То же говорит Рашбац. Раби в своем поколении был выдающимся мудрецом. Все его ученики были танаим и ведущими амораим, составившими барайты, Тосефту, Сифра и Сифре, а также Иерусалимский Талмуд[4]. Его звали не по имени, а Учителем[5] [Раби], потому что он был наставником всего поколения. Титулом «рабан», как всех руководителей до него, раби Йеуду а‑Наси тоже не называли[6].
Автор Милей де-авот пишет, что Раби был известен под тремя именами: Раби, раби Йеуда а‑Наси и Рабейну а‑Кадош [Наш святой учитель]. Каждое имя соответствовало одному из его «венцов». Имя Раби говорит о его мудрости. Имя раби Йеуда а‑Наси указывает на венец величия [наси, князь] и благородство происхождения: он происходил по прямой линии от царя Давида и был также очень богат[7]. Венец святости отражен в имени Рабейну а‑Кадош[8].

----------
[1] Об этом говорится в Иерусалимском Талмуде (Санедрин 11:3): "Кто такой "Ра́би"? Это раби Йеуда а-Наси. Сказал раби Авау: Раби – это раби Юдан [т. е. Йеуда] а-Наси, он же Рабе́йну [Наш Учитель]". А в Тиферет Исраэль (Авот 2:2 יכין אות י''ב) поясняется, что при жизни его звали Раби, а после смерти стали называть раби Йеуда а-Наси.
[2] От Илеля до Раби руководство передавалось по цепочке, от поколения к поколению (Шабат 16а): Илель а-Закен [Старейший], рабан Шимон, рабан Гамлиэль а-Закен, раби Шимон [который был из "десяти казненных, римлянами"], рабан Гамлиэль из Явны, рабан Шимон бен Гамлиэль, Раби. У Раби было два сына – Шимон и Гамлиэль; причем последнего тоже называли рабан Гамлиэль. Внуком Раби был раби Йеуда Несиа (раби Ицхак из Толедо и Махзор Витри).
[3] Рашбац поясняет, что Раби это удалось потому, что он совмещал в себе "Тору и величие" [то есть одновременно и глубокие познания в Торе, и богатство и власть]. К тому же у него установились хорошие личные отношения с императором Антонином. Тогда был мирный период для народа Израиля, люди не страдали от притеснений и невзгод. Поэтому Раби мог посвятить свое время записи и упорядочиванию Мишны. Для этого он пригласил к себе всех мудрецов, и они изложили все, что им было известно. Подобное [в последующих поколениях] повторилось с равом Аши, который, тоже совместив в себе "Тору и величие" (Гитин 59а), занялся окончательной редакцией Талмуда.
[4] Этими учениками были сыновья Раби – Гамлиэль и Шимон, а также раби Ханина бар Хама, раби Афес, раби Янай, раби Хия, раби Ошая, Бар-Кафра и Леви. За ними следовали Рав и Шмуэль, раби Йоханан и другие.
[5] Этим званием [в виде приставки к личному имени] – раби – награждали каждого мудреца, получившего звание раввина от своего учителя, а тот - от своего учителя, и так по цепочке от Моше Рабейну [Нашего Учителя]: каждый получал это звание при посвящении в раввины.
[6] Слово «рабан» не употребляется в отрыве от имени. Поскольку Раби звали не по имени, а просто Раби, уважительное обращение «рабан» было к нему неприменимо. Даже там, где называется его имя – Йеуда, о нем говорят не рабан Йеуда, а раби Йеуда, потому что уже установился обычай называть его Раби.
[7] «Лошадей в его конюшне было больше, чем у царей» (Шабат 113б).
[8] «Спросили Раби, почему его называют Рабейну а‑Кадош. Он ответил: "Потому что я ни разу не взглянул на свое нескромное место"». И еще сказано, что он никогда не прикасался к нему (Шабат 117б).

Согласно большинству комментаторов, этот отрывок говорит о качествах характера и о поведении. В исполнении заповедей понятно, что требуется от человека, – исполнять то, что ему велено [предписывающие заповеди – «делай»], и избегать нарушения запретов [запрещающие заповеди – «не делай»]. Но в отношении качеств его характера и линии поведения все сложнее: надо взвешивать каждый шаг и выбирать из многих путей самый подходящий и прямой. Об этом сказали мудрецы (Сота 5б): «Каждый, кто просчитывает свой путь в этом мире, удостоится увидеть спасение от Всевышнего, как сказано (Теилим 50:23): "Тому, кто прокладывает путь, покажу спасение от Всевышнего Согласно толкованию мудрецов, этот стих можно читать не «прокладывает» [сам на иврите [1]], а «оценивает", просчитывает» [шам [2]] его.

----------
[1] Над буквой син точка стоит слева, и в результате получается слово сам (שׂם) - "кладет", "прокладывает".
[2] Над буквой шин точка стоит справа, и получается слово шам (שׁם) -"оценивает", "рассчитывает".

Некоторые из комментаторов [ришоним] считают, что, согласно мишне, человек должен выбрать себе тот путь, который, с одной стороны, будет полезен ему самому, но за который, с другой стороны, его также похвалят другие[1] и будут удовлетворены его поступками. И это достигается, когда человек избегает крайностей в проявлении черт своего характера, выбирая средний путь[2].

О преимуществе серединного пути сказал Шломо: "Прокладывай стезю своих ног – и все твои пути будут верными" (Мишлей 4:26). Слово "прокладывай" (палес) может также означать "взвешивай - сохраняй равновесие, не впадай в крайности. То есть в любом случае держись середины, тогда все качества твоего характера, все твои пути будут верными и направленными к истине – и тогда удостоишься похвалы людей (рабейну Бехае).

О важности этого правила, касающегося всех качеств человека, написал Пеле Йоэц (אות ש ערך שיעור): каков тот прямой путь, который следует выбрать человеку? Тот, что хорош для него и за который он в чести у людей. Это значит серединный путь между двумя крайностями. Данное правило невозможно пояснить досконально, потому что каждый случай уникален, и все зависит от конкретного человека, времени, места и обстоятельств. Человек должен быть разумным и сам понимать, какой путь избрать, в зависимости о того, что ему нужно, и от того, как на это посмотрят люди в данных обстоятельствах. Для этого требуется понимание, а также молитва к Б-гу, чтобы указал ему, как действовать правильно и своевременно, так, чтобы был доволен и Он, и люди.

----------
[1] Мишна использует слово тиферет, у которого много значений одного ряда: слава, заслуга, честь, хвала, одобрение или восхваление человека за его поступки. Но этот же термин можно перевести как "польза" ему самому.

[2] Например, скупому стоит приучить себя к умеренной щедрости, выбирая середину между жадностью и расточительством.

Некоторые комментаторы объясняют слова "[тот путь] что хорош для него и за который он в чести у людей" так: поступки человека должны быть хорошими сами по себе и хорошими для других. Меири от имени других мудрецов поясняет, что человек должен совершать поступки, одновременно приятные и Небесам, и людям. Ведь иногда человек исполняет заповедь [для Небес] таким образом, что людям неприятно, а иногда наоборот - делает людям приятное, но при этом идет против воли Небес [нарушает одну из заповедей].

Маараль объясняет: наша мишна учит, что человек должен выбрать такой путь, такое поведение, которое выглядит достойным и в глазах других людей. Потому что есть поступки, которые хороши для того, кто их совершает, но люди могут осудить подобный образ действий. Поэтому не стоит выбирать такую линию поведения, которая, скорее всего, не понравится окружающим. Особенно если так поступает мудрец Торы - ведь тогда оскверняется имя Всевышнего, хилуль Ашем. Поэтому надо вести себя достойно не только по своему мнению, но и в согласии с мнением других. Именно этому учит Раби[1]: неправильно ведет себя человек, который говорит: я знаю, что мои поступки хороши, а мнение людей мне безразлично. Надо вести себя так, чтобы тобой были довольны также и окружающие[2].

---------
[1] Согласно этому комментарию, главное в высказывании Раби – необходимость также и одобрения других людей. А что поступок должен быть хорош и по отношению к самому человеку, сказано затем, чтобы не совершать поступки исключительно ради похвалы окружающих, а не ради Небес. Понятно, что такой путь не может быть назван прямым. Но прочие комментаторы считают, что Раби выделяет оба условия: чтобы поступок был достойным и с точки зрения самого человека, и в глазах других.
[2] Но он добавляет: в мишне говорится о поступке, "за который он в чести у людей" (адам), а не "созданий" (бриот), хотя то слово также часто употребляется в значении "люди". Потому что слово "создания" означает всевозможных людей, любого уровня, а далеко не все понимают правильность тех или иных поступков, и не исключено, что человека похвалит за поступок тот, кто в этом ничего не понимает. Поэтому употреблено слово адам - [важный] человек, который действительно понимает, что такое хорошо, а что такое плохо.

Рабейну Йона пишет, что под сказанным имеется в виду также красивое исполнение заповедей. Заповеди надо выполнять таким образом, чтобы люди хвалили за такое выполнение. Это означает, что человеку стоит затратить усилия и приобрести не просто лулав [к празднику Суккот] – но красивый лулав, не просто талит – но красивый талит, красивый свиток Торы и так далее. Такое исполнение заповеди будет выглядеть красивым и в глазах окружающих, за что его похвалят[1].
Также нужно исполнять заповеди своевременно: ведь каждую велено исполнять именно в то время, которое для нее подходит; тогда как заповедь, исполненная не вовремя, выглядит некрасиво и неуместно в глазах окружающих.

---------
[1] В книге Гвурат Ицхак приведено мнение Виленского Гаона (Биур аГра או''ח קמז ס"ו), согласно которому нет необходимости в особенно красивом исполнении заповеди, если она скрыта от глаз, как в случае с тфилин, которые спрятаны в коробочки. По этой причине при написании тфилин не проводят полосы на пергаменте, чтобы строка у писца получилась ровной : ведь тфилин не проверяют, а значит, никто не видит текст, как указано в Тосафот (Менахот 32б, ד''ה הא מורידין בשם ר''ת). Тогда как при написании свитка Торы такие полосы необходимы [чтобы строка получилась прямой и красивой].

Рабейну Йона указывает, что мишна имеет в виду не человека, а Всевышнего: "для Того, Кто его делает [создает]".
То же написал Меири от имени других мудрецов: имеется в виду Всевышний, Который все творит.
Абарбанель тоже приводит эту версию прочтения и поясняет: Всевышний – Тот, Кто "делает" все заповеди и пути [то есть помогает человеку исполнять заповеди и идти прямым путем].
Похожий вариант , только с одним отличием, приводит Рашбац: согласно его прочтению, вторая часть высказывания ["в чести у людей"] является объяснением первой: человек должен выбрать "путь, который славен для Того, Кто его [этот путь] делает" [то есть Б-га] потому что когда человек по нему идет, он прославляет Творца - и таким образом "Он [Б-г] будет в чести у людей".

---------
[1] В первом прочтении слово עושיה - "его делает" - относится к человеку: "для того, кто его [этот путь] проделывает", то есть для человека, который по нему идет. А во втором - к Б-гу: "для Того, Кто его делает".

Миркевет а‑Мишна дает такое толкование. Наставление Раби передает главную идею Торы, а именно – заповедь «возлюби ближнего, как самого себя» (Ваикра 18:19). Как сказали также мудрецы (Шабат 31а): "Что тебе неприятно, не делай другому". В таком случае мишна читается следующим образом: "Какой путь является прямым? Тот, который выберет для себя человек", - то есть посчитает приятным для себя. Он должен поступать по отношению к другим так, как желает, чтобы поступали и по отношению к нему самому. За такие поступки он получит похвалу и от Всевышнего, и от людей, которые его полюбят за столь положительную черту характера.

Яавец приводит дополнительную трактовку мишны. Человек не может беспристрастно судить о себе, как сказано: «Все пути человека чисты в его глазах» (Мишлей 16:2). Выбирая путь, он может ошибиться. Поэтому надо проверять свои поступки, оценивая их так, как оценил бы подобные поступки у других. Об этом и говорит мишна: надо выбрать "путь, который хорош для него", но также и "за который он в чести у людей", то есть человек должен представлять, как его поступки будут выглядеть в глазах других, и стоит задумываться о том, похвалят ли они его, если пойдет выбранным путем.

Талмуд (Тамид 28а) приводит барайту, согласно которой слова Раби надо понимать так: какой путь избрать человеку, чтобы был прямым? Полюбить конструктивную критику[1]. Потому что пока люди направляют друг друга на истинный путь, в мире царят покой, порядок и благословение, а зло уходит. Как сказано (Мишлей 24:25): "К тем, кто увещевает людей и направляет их на истинный путь, будет Он благоволить, и на них снисходит [с Неба] благословение и добро"[2]. Другие мудрецы той же барайты, отвечая на вопрос, каким путем идти человеку, говорят о необходимости стараться быть надежным и честным[3]. Как сказано (Теилим 101:6): "Мой взгляд обращен к людям верным [так сказал царь Давид]: пусть воссядут со мной". Комментаторы спрашивают: можно ли сказать, что приведенная барайта про обязанность любить конструктивную критику, - это и есть прямой путь, о котором говорит Раби в нашей мишне? Составитель сборника Беэр-Шева считает, что в мишне Раби указал лишь один из возможных прямых путей, который может выбрать человек, а в барайте трактата Тамид он указывает еще на один[4]. Но по мнению Маарша, в барайте Раби поясняет сказанное им в нашей мишне. Прямой путь, который следует избрать человеку, чтобы была ему польза и другие его похвалили, – это любить критику. А именно – критиковать и увещевать других, в результате чего люди возвращаются к добру и в мире воцаряется покой и благоволение; и как результат - другие его хвалят. А другие мудрецы говорят, что прямой путь [о котором рассуждает Раби в мишне[ – это старание человека быть исключительно честным и надежным [в торговле].
Есть также комментарий (דרשות מהרא''ל צינץ ח''ד דרוש כד) согласно которому Раби учит нас, как правильно критиковать других: надо сначала похвалить человека за его достоинства, чтобы "он был в чести у людей", и так критика будет звучать не унизительно, а в том духе, что не подобает такому достопочтенному и славному человеку так поступать. Об этом сказано (Мишлей 9:8): "Не критикуй глупца, а то возненавидит тебя". Это означает: не критикуй человека в унизительной манере, выставляя глупцом. "Но поучай мудреца – и он тебя полюбит", - скажи ему, что он мудрец, и не подобает такому, как он, так глупо и неправильно поступать.

----------
[1] То есть с любовью принимать от других людей критические замечания в свой адрес. Термин тохаха́ означает замечание, выговор, критика, разоблачение, увещевание.
[2] Раши поясняет, что конец фразы - "на них снисходит благословение" - относится к тем, кто эту критику смиренно выслушивает. Но другие комментаторы считают, что это тоже относится к тем, кто критикует и увещевает.
[3] Раши поясняет: имеется в виду честность в торговле [торговец должен быть надежным и не позволять себе мошенничать с клиентами], это и будет прямой путь.
[4] Так пишет и Раши в трактате Тамид (ד''ה איזו): много прямых путей человеку следует выбрать [много качеств избрать], но здесь [в барайте] говорится об одном из них.

Согласно комментаторам[1], мишна говорит о предписывающей заповеди [асе - "делай"] Нам известны разные виды наказания нарушителей запретов Торы [ло таасе - "не делай"]. Поэтому можно определить их относительную важность, то есть относительную тяжесть каждого греха. Но о том, как награждаются различные предписывающие заповеди, Тора нам не поведала, поэтому мы не можем судить о степени их важности. А значит, надо стараться исполнять любую предписывающую заповедь как можно лучше. Поэтому сказали мудрецы (Сукка 25а): "Если человек занят [одной] заповедью, он свободен от [исполнения другой] заповеди", и не поставили это в зависимость от того, насколько важна каждая из этих заповедей. И еще сказали (Псахим 64б): "Мимо заповеди не проходят", - то есть, если получил возможность исполнить какую-либо заповедь, не следует отказываться от ее исполнения[2] ради исполнения другой, потому что первая может оказаться важнее[3].
Поясняя причину отсутствия в Торе указаний о величине награды за предписывающие заповеди, мудрецы приводят толкование в мидраше (תנחומא עקב ב) стиха (Мишлей 5:6) "[Чтобы] не прокладывал[4] ты путь жизни, сдвинулись ее стези [так, что] не узнаешь": Сказал раби Аба бар Каана: это значит, не следует взвешивать заповеди Торы, с целью выяснить, какая из них более весома, чтобы заняться ею. Дабы у него не возникало такого соблазна, "сдвинулись ее стези – не узнаешь"; следовательно, пути Торы "подвижны" [и их невозможно постичь и оценить] [5]. Раби Хия привел такой пример: царь нанял работников насадить сад и не сообщил им, за какие саженцы награда больше, а за какие меньше, чтобы они не стремились сажать только более ценные, а прочие оставили: ведь тогда сад будет несовершенным. Так и Всевышний не сообщил евреям, какова награда за исполнение заповедей Торы, иначе она бы соблюдалась только частично[6].
В том же духе пишет и раби Матитьяу а-Ицари. По его словам, данное высказывание Раби - продолжение предыдущего о том, какой "прямой путь следует выбрать человеку". Выбирающему правильную линию поведения и работающему над собой следует анализировать каждую черту характера, насколько она полезна и в каких случаях уместно ее проявлять, а в каких нет. Но заповеди так взвешивать невозможно, поскольку человеку не дано знать, какова их польза; потому необходимо исполнять все с одинаковым рвением - и легкие, и весомые. И приводит отрывок из Талмуда (Санедрин 21б). Сказал раби Ицхак: почему в Торе не пояснены причины, по которым даны заповеди? Это очевидно на примере нескольких запретов, причины которых были пояснены, что привело к ошибке великого человека. Про царя написано (Дварим 17:17): "Пусть не увеличивает [число] жен и не отклонит свое сердце [от Всевышнего]". Сказал Шломо: я увеличу и не отклонюсь. Но в результате "в дни старости Шломо его жены склонили [сердце царя] к чужим божкам" (Млахим 1, 11:4). Еще написано (Дварим 17:16): "Пусть не увеличивает [число] коней и не возвращает народ в Египет, чтобы увеличить коней". Сказал Шломо: я увеличу коней и не верну [народ в Египет]. Но в конечном итоге "коней царю Шломо доставляли из Египта… Вывозили и доставляли колесницу за 600 шекелей" (Млахим 1 10:28-29). Поэтому Тора и не раскрывает нам причин своих запретов, дабы бы мы не стали оценивать их с позиции собственного разума, а знали, что заложенные в заповедях причины и их польза выше нашего разумения. Ибо любая попытка оценить и взвесить заповеди приводит к их нарушению: ведь даже Шломо, мудрейший из людей, ошибся, подумав, будто мудрость поможет ему избежать греха. И это с заповедями, о причинах которых Тора говорит прямо! Тем более надо быть осторожными с заповедями, причины которых не указаны в Торе.

---------
[1] Рамбам, Рабейну Йона, Рабейну Бехае и Рашбац.
[2] Ниже будут приведены мнения мудрецов (Рамбама и др.), почему некоторые заповеди человек склонен считать легкими и менее значимыми [например, когда заповедь легка и приятна в исполнении или не требует материальных затрат], а другие – более весомыми.
[3] Но по мнению Рашбаца, напоминание Раби о неизвестности наград за заповеди не является истинной причиной того, что "мимо заповеди не проходят" и что если человек занят одной заповедью, то свободен от другой. Скорее, эти слова обращены к простым людям, которые стремятся исполнять заповеди ради получения награды, и, если им покажется, что за одну заповедь награждают меньше, чем за другую, то, получив возможность исполнить вторую, бросят первую, не закончив или вообще не начав. Таким людям Раби говорит, что первая заповедь, которую ты получил возможность исполнить, может оказаться важнее и "прибыльнее" в плане награды, поэтому исполни сначала ее, или, если уже начал, не бросай на полпути. Но человек серьезный и набожный, для которого исполнение заповедей - это служение Б-гу, в подобных доводах не нуждается. Он и так понимает, что бросать любую начатую службу или вообще ее не начать, - оскорбление Господина, который дал именно это задание, значит, оно важно и является выражением Его воли.
[4] Использован глагол палас, который означает не только "прокладывать", но и "взвешивать".
[5] То есть заповеди Торы невозможно взвешивать на весах, как неодушевленные предметы, поскольку они "подвижны", "сдвигаются": начнешь взвешивать и оценивать – "ее стези [причины и принципы] сдвинутся" и поднимутся к небу, так что "не узнаешь", они отдалены и сокрыты от твоего понимания [рабейну Бехае].
[6] Рамбам тоже об этом намекнул: "Так сказано, чтобы человек не знал, какую заповедь очень важно соблюдать, а какую, сравнительно, не так важно". А Рабейну Йона пояснил далее: если человек не будет исполнять легкие заповеди, то его исполнение заповедей и служение Б-гу не будет полноценным и всесторонним. Яавец объяснил в духе уже приведенного довода: если люди откажутся от заповедей с малой наградой ради заповедей, награда за которые велика, то это будет позор: ведь окажется, что они исполняют заповеди не из любви к Всевышнему, а ради награды. Напротив, человек должен заслуживать более сурового наказания за неисполнение легкой заповеди, чем за неисполнение весомой. И еще: есть большая разница между тем, кто работает за установленную плату, и тем, кто не знает, какая плата ждет его за работу: последний верит своему хозяину и любит его, но первый любит только себя.

Из комментариев, приведенных выше, следует, что Тора не открыла нам, какая заповедь легкая, а какая весомая. Но тогда что имеет в виду мишна, призывая нас соблюдать легкую заповедь так же усердно, как весомую [мы же не знаем, какая легкая, а какая весомая]. Рамбам объясняет: "Легкая заповедь – например, радость в праздник или изучение святого языка. А весомая – например, заповедь обрезания, цицит или пасхальной жертвы[1]". То есть нам неизвестно, какая заповедь легка, а какая весома в плане награды. Но есть заповеди, которые нам просто кажутся легкими[2], а есть те, что выглядят очень значимыми. Например, заповеди, о важности которых четко говорится в Торе: обрезание, цицит[3], пасхальная жертва[4]. Так вот, к остальным заповедям надо подходить с такой же степенью ответственности, как к этим, потому что, возможно, за легкие заповеди будет точно такая же награда, как за весомые.
Меири поясняет дальше: "Иногда заповедь кажется легкой, а на ней держится все здание Торы. Например, заповедь освящения дня [кидуш] в шабат: она ткажется легкой, а ведь ее исполнение укрепляет веру в то, что Всевышний сотворил мир, продолжает им управлять и может творить чудеса. Получается, по своему результату кидуш подобен заповеди Песаха.
Другие комментаторы[5] считают легкой заповедь, исполнение которой не связано с материальными расходами; как сказано в Талмуде (Авода зара 3а): "Есть одна легкая заповедь – сукка". И объясняет Гемара: почему легкая? Потому что не связана с большими расходами. Другими словами, иногда человек по ошибке считает, что дело, которое требует труда и связано с расходами, более важно и весомо, чем выполняемое легко и без затрат.

---------
[1] Так написал и рабейну Бехае.
[2] Так написал и Раши: "Возможно, награда за заповедь, которую ты счел легкой, такая же, как за весомую".
[3] Заповедь цицит является весомой в связи с тем, что она приравнивается ко всем заповедям вместе взятым.
[4] Человек может решить: существуют заповеди, по поводу которых Тора предупредила, что их неисполнение строго наказывается (обрезание, пасхальная жертва), или на которые Тора обращает особое внимание, давая детальное описание их соблюдения. Такие заповеди выглядят необычайно важными в глазах человека.
[5] В частности, Абарбанель и Миркевет а-мишне.

Итак, по Рамбаму, заповеди действительно бывают легкие и весомые, и от этого зависит награда за их исполнение; но, так как мы не знаем, какая легкая, а какая весомая, мишна и говорит, что даже за заповедь, которая кажется легкой, награда может быть такой же, как за весомую.
Но другие комментаторы[1] понимают мишну по-другому: на самом деле заповеди не делятся на легкие и весомые, все одинаково важны как составные части одной созданной Всевышним системы, которая будет неполноценной без любой из них, большой или малой. И, говоря о легких заповедях, мишна имеет в виду лишь то, что нам они могут казаться легкими, хотя на самом деле все важны. И то что нам неизвестна награда за каждую заповедь, не значит, что они могут отличаться по награде (только нам неизвестны эти отличия), а Б-г не установил определенную награду за каждую заповедь; в каждом конкретном случае награда зависит от того, как человек ее исполняет: сосредоточенно, искренне, с любовью, приложив максимум усилий, преодолевая себя и так далее.

---------
[1] Рабейну Ицхак и раби Йосеф бен Шушан.

Яавец приводит вышеупомянутое мнение, что нет заповедей легких и весомых, а все одинаковы, но задает в связи с этим ряд серьезных вопросов. Во-первых, получается, что мишна противоречит сама себе, потому что в ее продолжении сказано: "Сопоставляй издержки при исполнении заповеди [то есть затраты на ее выполнение] с наградой за нее". Значит, заповеди отличаются друг от друга по наградам. Во-вторых, мишна противоречит высказыванию мудреца по имени Бен Азай, приведенному далее в нашем трактате (4:2): "Стремись к исполнению легкой заповеди и избегай греха, "потому что исполнение одной заповеди приводит к исполнению другой". То есть легкая заповедь тоже важна, потому что приводит к исполнению другой заповеди и дает шанс получить награду и за нее. Значит сама по себе заповедь может быть легкой и награда за нее небольшой. В-третьих, о награде за заповедь отгонять птицу от гнезда, из которого забираешь птенцов, сказано в Торе: "Чтобы было тебе добро [в этом мире] и чтобы продлились твои дни [в грядущем мире]". И мишна в трактате Хулин (142а) толкует: если такова награда за легкую заповедь, то награда за весомую - еще внушительнее. Значит, награда за более легкую заповедь действительно скромнее.
Ввиду всего этого Яавец заключает, что все-таки есть заповеди легкие и весомые, и награда за весомые выше. Но мишна предостерегает: не уклоняйся от легких заповедей, потому что награда за заповеди неизвестна, то есть, хотя, по идее, она меньше, все равно может достигать невиданных высот[1], как сказано (Йешаяу 64:3): "Ни один глаз не видел, кроме Твоего, [Всевышний][2]". Поэтому нельзя пренебрегать даже легкими заповедями, ведь и за них человек может удостоиться величайшей награды в грядущем мире, какой и представить себе не может.

---------
[1] На эту тему приводит притчу Хида (в Петах эйнаим). Один бедняк попросил у царя милостыню, а тот подарил ему целый город. Придворные в недоумении спросили: ведь бедняку было бы достаточно получить гораздо меньший подарок, а этот для него чрезмерен, зачем ему целый город? На что царь ответил: я руководствуюсь не его мерками, а своими: мне негоже дарить подарок, который для него является небольшим, поскольку для меня это слишком мелко. Поэтому я дал подарок, который для меня не так уж значителен. Так и "нам неизвестна награда за заповеди", то есть нам непостижимо величие Всевышнего и Его мерки: хотя награда за легкую заповедь относительно невелика, тем не менее, даже ее Б-г дает не по нашим меркам, а по Своим, поэтому мы не можем себе представить, какой весомой она может быть на самом деле. .
[2] Толкование этого стиха дано в трактате Брахот (34б): "Все пророки, говоря о будущем добре и утешении, пророчествовали только о днях Машиаха. Но про грядущий мир сказано: "Ни один глаз не видел, кроме Твоего". Отсюда заключаем, , что награда за заповеди в будущем необычайно велика.

Сефер а-икарим (מאמר ד פ''כ), как и Яавец, считает, что заповеди могут быть легкими и весомыми. Но их можно сравнить с лекарствами: врач, прописав больному несколько лекарств, советует не пренебрегать дешевым лекарством в пользу дорогого, даже если одно из них лечит важный орган, а второе – орган не столь важный. Потому что в конце концов оба нужны, в каждом своя специфическая польза. Так и с заповедями: они могут отличаться друг от друга по "стоимости", но все нужны и важны, у каждой уникальное предназначение и особая польза; в этом плане у каждой есть свое преимущество перед другой, и ни одна из них не может считаться однозначно более легкой или более весомой, чем другая.

Абарбанель тоже считает, что, несомненно, есть легкие и весомые заповеди, и в ряде случаев нам об этом прекрасно известно. Например, заповедь выкупа пленных настолько важна, что, если потребуется, ради ее исполнения действительно нужно оставить легкую заповедь. Но Раби имеет в виду другое: следует исполнять легкую заповедь с таким же желанием и так же старательно, как весомую. О том же сказано ниже (Авот 4:2): "Стремись к исполнению легкой заповеди", - даже легкую исполняй охотно и расторопно. А слова "ибо ты не знаешь, как вознаграждается исполнение заповедей" означают: ты не знаешь, за что именно получишь награду: за само исполнение заповеди [то есть за действие] или за то, как она исполнена - с рвением, с радостью, с любовью, или за то и другое вместе. Поэтому надо стремиться одновременно не только исполнять заповедь, но делать это с радостью и желанием.

Маараль тоже пишет, что, конечно, есть легкие и весомые заповеди: ведь известен принцип Талмуда, согласно которому одна заповедь может "отодвинуть" другую[1]. Но награда за них никак от этого не зависит. Так что возможна ситуация, когда Тора велит отложить исполнение одной заповеди ради другой, но награда за ту, что временно отложена, выше той, которая исполняется вместо нее. Поэтому не думай, что за ту, что временно отложена и "менее весома", дается меньшая награда, "ибо ты не знаешь, как вознаграждается исполнение заповедей". Величина награды вообще не зависит от легкости или весомости, и награда за легкую вполне может быть такой же, как за ту, которую ты посчитал весомой, или даже выше. Почему? Потому что на самом деле наградой за заповеди является сближение человека с Творцом[2], и бывает, легкая заповедь приближает к Творцу сильнее, чем весомая. Например, заповеди, о которых сказано, что "человек пожинает их плоды в этом мире, а награда за них припасена на будущий мир": почитание родителей, милосердие, миротворчество и другие. Эти заповеди не обязательно сложны в исполнении, но отличаются тем, что по-особому облагораживают человека и сближают его с Б-гом.

---------
[1] Например, если пришли одновременно две заповеди, то следует исполнить более весомую.
[2] Говорится, что человек, стремящийся к Всевышнему, как бы "прилепляется" к Нему [двекут].

Сам Маараль указывает, что только что приведенное им толкование вроде бы противоречит мишне (Хулин 142а), которая говорит о награде за заповедь отгонять птицу от гнезда, из которого забираешь птенцов. В Торе сказано (Дварим 22:6-7): "Чтобы было тебе добро [в этом мире] и чтобы продлились твои дни [в грядущем мире]". И мишна делает вывод: если такова награда за легкую заповедь, то награда за весомую - еще значительнее. Но ведь если награда за легкую заповедь может быть больше, чем за весомую, то такой вывод делать нельзя! Маараль отвечает, что награды за заповеди бывают двух типов. Первый - награда за исполнение самой заповеди. Здесь, как сказано, мы не знаем, за какую заповедь награда весомее. Второй тип - награда за усилия, затраченные на исполнение. Здесь очевидно, что чем больше усилий затрачено и чем больше препятствий пришлось преодолеть, тем достойнее награда[1]. И утверждение мишны касается именно награды второго вида - за усилия: если так велика награда за легкую заповедь, исполнение которой не стоило тебе больших денег и усилий, то за заповедь, исполнение которой много тебе стоило, награда [второго типа] будет еще выше.

----------
[1] А Сфат Эмет на основе этого даже предложил новую трактовку мишны: старайся исполнить легкую заповедь, как весомую, потому что награда дается не за вес заповедей, а за усилия, и вполне возможно, что награда за легкую заповедь, которая потребовала больших усилий, будет выше, чем награда за весомую, которую было легче исполнить. Он добавляет, что награда может зависеть от своевременности исполнения заповеди, от "благоприятного" момента, поэтому награда за легкую заповедь может быть больше, чем за весомую.

Большинство комментаторов[1] толкуют так: если человек, ведомый своим дурным началом, подумает, что при исполнении заповеди он понесет большой убыток [например, будучи занятым, не продаст товар по выгодной цене], пусть сравнит потери от исполнения заповеди в этом мире с наградой за нее в грядущем мире и поймет, насколько награда больше потери[2]. Аналогично, выгоду от греха следует сопоставлять с наказанием. Например, если человек потушит пожар в шабат[3] или съест или продаст [евреям] мясо, оказавшееся некашерным [а не выбросит или скормит собакам], то спасет свое имущество. А если удастся ограбить или обворовать кого-нибудь, то даже и обогатится. Но пусть сравнит выгоду, полученную от нарушения запрета в этом мире, с расплатой за нарушение в грядущем мире: насколько выгода несопоставима с суровостью наказания. Об этом сказано в Гемаре (Бава Батра 78б), толкующей стих (Бемидбар 21:27): "Поэтому сказали рассказчики: идите в Хешбон" и так далее. "Рассказчики" – те, кто умеет управлять своим дурным началом[4]. "Идите в Хешбон" – сделайте расчет[5]: сравните награду за заповедь с потерями из-за нее и сравните выгоду от нарушения запрета с расплатой за него. Как видим, людям, стремящимся к выгоде под влиянием дурного начала, такое сравнение поможет исполнить заповедь и убережет от нарушения запрета.
Автор Миркевет а-мишне добавляет: нельзя сравнить размер награды за заповедь в грядущем мире с потерями за ее исполнение в нашем мире, - как и пользу, полученную от нарушения запрета в этом мире, с тем страданием, которое ждет человека в мире грядущем. Ведь польза и страдание в нашем мире имеют физическую природу и затрагивают только тело, в то время как награда и страдание в грядущем мире касаются не тела, а души. Поэтому стоит лишиться всего состояния в этом мире, чтобы выполнить хотя бы одну заповедь, и получить за нее бесконечную награду в грядущем мире.
Рашбац добавляет, что подобный расчет правилен не только по отношению к грядущему миру; но даже в нашем мире награда за заповедь много весомее убытка, понесенного при ее исполнении. Как история, которую приводит Гемара (Шабат 150б): у одного праведника на поле обрушилась часть ограды, и он хотел было заделать дыру, но вспомнил, что сейчас шабат и нельзя чинить, поэтому не стал ее заделывать. И произошло чудо: на том месте выросло большое дерево, плодами которого он потом кормил всю семью. В том же трактате (119а) говорится, что состоятельные люди, живущие за пределами Земли Израиля, получают с Небес не только компенсацию за субботние затраты, но и прямую выгоду.

---------
[1] Раши, Махзор Витри, Рабейну Йона, рабейну Бехае, Рашбац и Абарбанель.
[2] Значение слова мехашев, которое используется в мишне, - "считать", вести расчет. Эц Йосеф приводит дополнительное толкование этого слова: "оценить" важность. То есть как человек оценит и рассчитает важность выполнения заповеди, такую награду и получит. Предположим, человек может заработать тысячу монет, если будет работать, вместо исполнения заповеди. Поэтому, если он ради ее исполнения откажется от работы, можно сказать, что заповедь стоит тысячу монет и награда за нее будет, по крайней мере, эквивалентна этой стоимости. Об этом и говорит мишна: рассчитай награду – и получишь ее.
[3] Если нет опасности ни для чьей жизни.
[4] Слово мошлим означает "сказители", "рассказчики притч", но также – "властители", те кто "правят", в данном случае управляют своим дурным началом.
[5] Хешбон – название города эморейцев. А слово хешбон означает "счет", "расчет".

Слова мишны - "вглядись в три вещи и не попадешь в руки нарушения". Что это за "руки нарушения"? Автор Мидраш Шмуэль объясняет, что под этим выражением понимается легкое нарушение, то есть нарушение легкого, менее строгого запрета. Как у посуды есть ручки, за которые ее берут, так и у нарушения: есть оно само, а есть "ручки", за которые его можно как бы взять. То есть совершив мелкий грех, человек как бы берется за "ручки" греха, готовясь совершить и тяжкий грех. Ибо тяжкий грех совершается не сразу, дурному началу не так-то просто подтолкнуть к нему человека. Поэтому оно сначала соблазняет его совершить мелкое нарушение, а уже за ним приходит соблазн совершить и более масштабное. Таким образом, незначительное нарушение тащит за собой тяжкое – как ручка посуды, за которую мы беремся, "тащит" за собой всю посудину. И для того, чтобы человек не взялся за "ручки" тяжелого нарушения, Мишна говорит: "вглядись в три вещи".
Там же дается дополнительное объяснение. Другая мишна в нашем трактате (Авот 4:13) гласит: "Тот, кто нарушает [один] запрет, приобретает [создает] себе одного ангела-обвинителя [категор]". Это означает, что с человека как бы взыщет само нарушение, в лице того обвинителя, который будет представлять нарушение на суде. Поэтому мишна говорит: вглядись в три вещи и не попадешь в руки - под власть - нарушения, которое будет готово свидетельствовать против тебя на суде, с целью наказать тебя.
В свою очередь Маараль толкует слова мишны следующим образом: "попасть в руки нарушения" – означает оказаться в ситуации, которая способствует нарушению, приводит к нему. Потому и говорится, что, если человек учтет три вещи, он не встанет на путь, ведущий к нарушению запрета. И слово "рука" здесь употребляется в значении "рядом", как, например, написано в Торе (Бемидбар 13:29): "По руку от Иордана" - рядом с Иорданом, в его окрестностях. Вот и здесь: всмотрись в три вещи – и не попадешь "в окрестность" нарушения, то есть не окажешься в ситуации, которая тебя к нему подтолкнет. Такое толкование слов мишны помогает ответить и на другой вопрос, который задает Маараль: к кому обращается эта мишна? Если к тому, кто нарушает заповеди, то он нарушит и эти указания. А если к тому, кто хочет исполнять заповеди, то он и так их исполняет и избегает греха. Кому же рекомендуется вглядеться в три вещи? Ответ таков: даже если человек хочет исполнять заповеди и избегать нарушения запретов, это связано с большими усилиями и жертвами, и дурное начало постоянно пытается убедить человека, что будет слишком тяжело и не стоит стараться. На этот случай мишна дает совет: сделай простую вещь, не требующую значительных усилий: вглядись в эти три вещи – и ты спасешься от греха, избежав попадания в такую ситуацию, которая чревата неисполнением заповедей.

В Нефеш а-хаим (שער א פ''ד) говорится, что, хотя человеку не дано видеть те грандиозные процессы, которые происходят в высших мирах из-за его деяний на земле, ему надо знать, что причиной всего происходящего являются его поступки. Это означает, что, даже когда человек совершает легкий грех, разрушения от него превышают сделанное Навуходоносором и Титом, которые уничтожили оба Иерусалимских храма. Ведь у последних нет доли в высших мирах, и их действия сами по себе не имеют на Небесах никаких последствий. Но у любого еврея есть доля в высших мирах, поэтому, совершив грех, он как бы ослабляет Высшие силы. И только после того как народ своими неправедными поступками осквернил небесный храм, Навуходоносор и Тит смогли разрушить земной храм, стоявший в Иерусалиме под небесным и отражавший его. Об этом сказано в мидраше (איכה רבה א מא) в адрес вавилонского полководца: "Ты убил уже убитого льва, смолол молотую муку, сжег сожженный город".

В Пиркей Моше объясняются слова мишны "знай, что над тобой", буквально - "знай, что выше от тебя [мимха]". Это можно читать так: "[Знай, что выше] от самого себя". То есть человек может понять на наглядном примере, что выше, глядя на самого себя: у него есть видящий глаз и слышащее ухо, а значит, и у Того, Кто его создал, есть возможность смотреть на него сверху и слышать, то есть существуют Видящий Глаз и Слышащее Ухо. Как сказано (Теилим 94:9): "Насадивший [создавший] ухо - разве не услышит?! Сотворивший глаз - не увидит?!" Именно это имеет в виду мишна: "Знай, что выше - от самого себя". Из того, как ты устроен, сделай вывод, что Свыше наблюдают за всеми твоими поступками, подобно тому, как ты сам наблюдаешь и слышишь. И тогда понятно, что все твои поступки записываются в книгу.

Рабейну Йона задает вопрос: если мишна хочет сообщить нам, что Всевышнему известны все наши поступки и поэтому человеку следует уклониться от нарушений, за которые будет наказан, то почему она говорит конкретно про видящий глаз и слышащее ухо[1]? И отвечает: человеку недостаточно знать в принципе, что Творцу известны его дела. Ему важно ощущать, что непосредственно, прямо сейчас Б-г смотрит на него и видит все! Только тогда ему станет по-настоящему стыдно за свои поступки, как в случае, когда вдруг понимает, что все его действия видит и слышит другой человек. Поэтому мишна использует наглядные образы, надежно уберегающие от греха.

----------
[1] Знание Всевышнего сведено к двум качествам – способности слышать и видеть. И добавлено, что все записывается в Книгу. Но ведь достаточно было сказать, что Творец знает дела человека!

Мудрецы [ришоним][1] объясняют, что "видящий глаз" упомянут по отношению к поступкам человека [он их видит], "слышащее ухо" – по отношению к речам [оно их слышит], а "все твои дела записываются в книгу" - это наглядная иллюстрация того, что на Небесах ничто не забывается и твои дела как бы лежат перед Всевышним, подобно раскрытой книге, в которой все записано. Если человек будет знать об этом, то избежит греха.
По-другому объясняет эту часть мишны Меири: согласно его трактовке, сами слова "знай, что над тобой" являются началом перечисления тех вещей, в которые надо вглядеться: "знай, Кто над тобой" – знай о существовании Всевышнего. "Видящий глаз и слышащее ухо" – верь, что Всевышний за всем наблюдает, дает каждому награду и определяет наказание по заслугам. "Все твои дела записываются в книгу": в ряде случаев даже самое искреннее раскаяние и исправление [тшува] не стирают полностью след от греха, как в книге, в которой все записано. Как долги, записанные в долговую книгу, не могут быть стерты иначе, нежели выплатой, так и проступки не могут быть стерты иначе, нежели наказанием, хотя бы самым незначительным.

---------
[1] Ри из Толедо, Рашбац, Махзор-Витри, Яавец, рабейну Йосеф бен Шушан и Тосафот Йом-Тов.

Яавец пишет, что книга, в которую записываются поступки человека, его душа. Об этом говорится в Талмуде (Таанит 11а): "О человеке свидетельствует его душа". Ибо в душе запечатлены выполненные заповеди и нарушенные запреты. Подобно больному, который прикрывает свои язвы одеждой; но стоит снять одежду, и все скрываемое становится видно всем. То же самое можно сказать про человека: пока живо тело, оно как бы окутывает душу, скрывая изъяны, то есть грехи, которые он совершил. Но как только "одежда" ниспадет, все увидят позорные деяния души. Об этом сказано (Йов 37:7): "Рукой каждого поставит печать, чтобы знали все Его создания" - каждый сам ставит печать под списком своих дел, и все увидят этот список[1].

---------
[1] Некоторые [рабейну Бехае и раби Йосеф бен Шушан] пишут, что, согласно кабале, это и в самом деле книга. Как сказано (Шмот 32:32): "Если не простишь, то сотри меня из книги, которую Ты писал" [Так говорит Моше Всевышнему, прося Его простить евреев, согрешивших с тельцом.].

В Пиркей Моше задается вопрос: почему написано "твои дела записываются в книгу", то есть как бы записываются сами по себе, а не "в книге записывают"? Ведь логично предположить, что на Небе, независимо от человека, записывают все, что он делает. И поясняет, опираясь на утверждение Талмуда (Таанит 11а), аналогичное предыдущему: "О человеке свидетельствуют органы его тела". Там также говорится, что после смерти человеку во всех деталях показывают его дела и говорят: так и так ты поступил в таком-то месте в такое-то время. И он соглашается. Тогда ему говорят: подпишись. И он подписывается; как сказано: "рукой каждого поставит печать". Получается, поступки человека записываются сами, в результате того, что он их совершает.